– Кому? Ну кому мы позвоним? Роману Валерьяновичу? Он в Москве, стоит ли его из-за таких пустяков беспокоить? Волкову? Ты его сотовый помнишь?
– Ой нет, был записан у меня где-то…
– И я нет, а он ведь нам давал свою визитку. Вообще, зачем кому-то звонить среди ночи? Всегда ты, Дали, выдумаешь бог знает что. Ничего плохого не произошло. Мы ведь просто тешим свое праздное любопытство.
– Мне что-то на сердце беспокойно, Наташа.
– Брось. Это все нервы, усталость. С этим ремонтом, строительством у всех голова кругом идет. И потом, осень пришла, дождь за окном, ночь. Здесь все это острее ощущаешь, не то что в городе. В Поленове, помнишь, тоже было поначалу неуютно, а потом как мы там работали, как жили славно!
– В Поленове, Наташа, было совсем не так. И там мы пробыли всего две недели. А тут живем уже с мая. И я… я уже начала сомневаться.
– В чем ты начала сомневаться?
– Ну хорошо ли я сделала, что привезла и Валю сюда.
– Нет, лучше ему было бы остаться одному в Москве. Одному в квартире! Ну ты и скажешь тоже. Это парню-то девятнадцатилетнему!
– Нет, конечно… Я понимаю, свобода, соблазны… Но он и здесь тоже…
– Тут он работает. Слава богу, не болтается по клубам, а работает и зарабатывает деньги, занимается делом.
– Но его сверстники учатся.
– А он у тебя разве не учится на заочном?
– Учится, но… Ох, какая же это учеба? И потом этот Леша Изумрудов… Он, конечно, милый, хороший парень, но… Наташа, я давно хотела спросить тебя. Положа руку на сердце, ты… ничего не замечала за ним и за…
– Я тебе уже говорила: я ничего не замечала. Я не имею привычки следить и собирать глупые бабьи сплетни. И ради бога, родная моя, выбрось ты всю эту чушь из головы!
За окном послышались громкие молодые голоса. Услышав их, Долорес Дмитриевна встрепенулась и облегченно вздохнула.
– Идут. Оба. Как ни в чем не бывало, – Наталья Павловна сняла наконец куртку, которую до этого все не снимала. – Ну сейчас, может быть, что-то и узнаем. Может, мальчикам что-то известно про эти ночные приезды милиции.