– Глупых поступков? – переспросил Мал. – Тогда нам лучше сразу
искать путь в более спокойные места. Тимон вести себя тихо и смирно
не умеет. Он же гоблин.
– Ну, для него мы готовы сделать исключение, – подумав, решила
Фиэль. – Если он предоставит нам что-нибудь… Что-нибудь… Этакое.
Ну, вроде знаменитых гоблинских мин. Механический голем тоже
подойдет. У нас как раз тяжелой пехоты жуткий дефицит, а он в бою
будет не слабее рыцаря.
– У меня есть такой юнит? – поинтересовался гоблин у орка, вновь
пнув того по ноге.
– У тебя ни шиша больше нет, – злобно оскалился орк. – Последние
активы пошли прахом после крушения. И хватит меня бить, а то сам
будешь грузить свою вонючую рыбу в трюмы… Ах да, у тебя же теперь
нет ни дирижабля, ни его трюмов.
– Мы возили вонючую рыбу? – удивился Тимон. – Зачем?
– Брали свежей, доставляли вонючей, – устало вздохнул орк. – Но
даже и так кой-какую прибыль делали. Кушать-то хочется, кроме
нежити, всем и всегда. Точнее, она тоже жрать хочет. Но без
кормежки, увы, не дохнет. А откуда возьмется еда, если последних
лет десять у живых на этой земле одни сплошные догонялки с
покойниками?
– Счет в банке? – с каждым новым словом голос гоблина звучал все
тише. – Недвижимость?
– После того гномьего старейшины? – фыркнул Мал. – Забудь!
Денежки реквизированы на нужды Холма. А своим соплеменникам ты не
доверял, боялся, что обворуют. Подлое вы племя, даже на бедах своих
сородичей всегда готовы нажиться.
– Ладно, вы тут сами разбирайтесь и ищите, чем себя занять, –
решила Златокудрая. – Не найдете ничего лучшего, так
присоединяйтесь к лесорубам, чтобы кормежку получить.
Она развернулась, чтобы уйти. Ей еще требовалось распределить по
лагерю наряды, проследить за тем, как выполняются предыдущие
поручения, уточнить у поисковиков, не нашел ли кто-то среди руин
еще годной краски для волос. После падения столицы эльфов
качественную косметику было не так просто достать, а пробившаяся в
золотых кудрях седина ей абсолютно не шла.
– Лонари, присматривай за ними, – напоследок сказала Фиэль. – Ты
их притащила, тебе и отвечать. А если гости невзначай погибнут –
ушлю к беженцам с первым же караваном.
– Что? Но… – у рейнджера буквально не нашлось слов. Она только и
могла, что стоять, хлопать глазами и нервно дергать длинными ушами.
Последнее проявление эмоций было единственным, заметным со стороны.
Лицо эльфийки до сих пор скрывала маска, и потому о возникавших на
нем гримасах оставалось только догадываться. – За что?!