Кира закрыла лицо руками.
– Нет. Вы Тёмный Лорд, и я останусь здесь.
Он раздражённо выдохнул воздух.
– Я не Тёмный Лорд, мисс Риаз. Не говорите чушь. Его память мне недоступна, его личность – тем более. Что до моего прошлого, оно вас не касается.
Что-то от прежней Киры зажглось в ней. Она опустила ладони и смерила его возмущённым взглядом.
– Это с каких пор?
Холодное выражение на его лице не изменилось.
– Я не собираюсь с вами препираться. Более того, сейчас я не собираюсь использовать вас ни в каком качестве, если это вас заботит. Ваше тело мне не нужно. А для ритуалов вы слишком слабы.
– Врёте, – устало сказала Кира. – Как же вы – и без моего тела?
Ледяной взгляд смерил её от ног до головы, и она знала, что он не пропустил ни потускневших волос, ни тёмных кругов под глазами, ни больничной рубашки с пятнами от супа, больше похожей на рубище.
– Я был с другими женщинами, и каждая умела больше, чем вы. Не говоря о том, что выглядели они куда лучше.
Ей вдруг сделалось больно. Очень больно.
Но она никогда не призналась бы ему в этом.
– Вы знали, – прошептала она, снова отворачиваясь и смаргивая слёзы. – Вы знали, кто вы, и не сказали мне. Я не была бы с вами, не отдала бы вам всю себя, если бы знала правду.
– Я предупреждал, что буду лгать вам, – последовал холодный ответ.
– Думаете, я знала, насколько вы будете мне лгать?
Она услышала резкий вдох.
– Мне это надоело.
В следующий миг его руки схватили её за плечи и развернули. Она ничего не успела сказать, ничего не успела сделать: он рванул её на себя и впился в неё губами.
Все её желания были приглушены препаратами. Она была ослабевшей, безразличной, сонной. Но магия, связывающая их двоих, отозвалась. И, связанная с профессором кровью, Кира почувствовала его эмоции и откликнулась на них.
На тёмную страсть, владевшую им сейчас.
У неё против воли вырвался тонкий стон. Её губы приоткрылись, и он пил её рот остро и жадно, сминая её губы, прикусывая их и заставляя её подаваться к нему, выгибаться и раскрываться перед ним. Он завёл руку ей за спину, дёрнул за завязки её рубашки, резко, с силой, – и она почувствовала, как больничный наряд сползает с плеч. Не отрываясь от её губ, он потянул вниз рукава – и она осталась совершенно обнажённой перед ним. Впервые за эти дни – не сухой медицинской наготой, а настоящей, женской и желанной.