— Знаю…
— Ладно! Ладно! Я разденусь! Только закрой рот! И больше ничего не говори!
— Как хочешь, я могу много еще чего рассказать.
— Засунь себе свои знания подальше, — сдергиваю куртку, задираю руку высоко и расстегиваю молнию.
— Но ты все равно меня удивляешь. Дома ты столько не болтаешь и точно не показывала себя как «Зена – королева войнов», — хмыкает он и отходит к тарелке. Берет ее и ставит возле меня.
— Я не буду есть, — снимаю рукава с плеч и придерживаю платье на груди, беру одеяло, закрываюсь и снимаю остальное.
— Будешь. Мне кажется ты еще не поняла в каком положении оказалась. Здесь твой хозяин я. И только я решаю, что тебе делать. Скажу есть, будешь есть. Скажу танцевать, будешь танцевать. Или ты не согласна? Или ты хочешь устроить со мной драку?
— Я хочу, чтобы ты запомнил свою улыбку, потому что как только папа до тебя доберется, ты забудешь, как это делать. Если вообще будешь жить.
— Какой смелый кролик. Боюсь, боюсь, боюсь. Жри, пока я в глотку тебе не засунул эту котлету.
Он выходит за дверь, а я смотрю на котлету, вздыхаю и сминаю ее за один присест. Потом складываю аккуратно свои вещи и иду в туалет. Возвращаюсь и ищу, хоть что – то из одежды, но он не обманул и кроме пары полотенец здесь ничего нет. И я, вздохнув, ложусь на кровать, молясь одной мысли: утро вечера мудренее. Но только один вопрос не дает мне покоя. Как он узнал обо мне такие подробности. Кто ему все это рассказал?
— Когда ты от нее избавишься? – застал меня голос Дёмыча, когда я пакеты стал разбирать, что бросил, когда, приехав узнал, что Самсонова сбежала. – Але! Лом! Почему ты еще не связался с ее отцом? Костя уже звонил.
— Завтра. Сегодня я хочу спать, — пихаю все в холодильник, беру вишневый сок и иду обратно в подвал.
— Богдан, — окликает меня друг, и я раздраженно оборачиваюсь.
— Ну что? Тебе какое дело? Она тебе чем мешает?
– Ты меня пугаешь, — отступает ботаник. — У нас был план.
— Да и теперь он поменялся.
— Она не должна была оказаться здесь. Ты не должен был с ней общаться.
— Это еще почему?
— Просто, блин, — он ерошит свои волосы. – Ты столько времени изучал всю подноготную ее семьи. Ее саму. Ты знаешь эту девчонку вдоль и поперек…
— Не скажи. Она не такая…
— Это экстремальная ситуация. Тут никогда не угадаешь. Но что касается всего остального.