– А что же, думаю, эдакий страшилище многих отвадит, – сказал один купец.
– Да и крепок он изрядно, – согласился другой. – Такой и кулаком зашибет.
– Зашибет, – согласились остальные.
Углука взяли на недельный испытательный срок, пообещав, если преуспеет, платить по серебряному рилли за день работы – деньги для здешних мест просто немыслимые.
Орк заступил на пост и в первую же ночь испытательной службы зашиб несколько воров до смерти, а тех, что сбежали, успел покалечить.
Во вторую ночь воры собрались объединенной шайкой и устроили самый настоящий приступ: двоих помощников Углука зарезали, но сам орк отделался царапинами и снова обратил противника в бегство, оставив многих под стенами складов.
В третью ночь было тихо, воры собирались с силами. Они созвали с пригородных дорог лесных душегубов, с кем в прежние времена жестоко враждовали, но объединились ради общего дела, и в четвертую ночь количеством в полторы сотни голов снова двинулись на склады.
Купцы, решив, что никому не сдержать такую большую воровскую армию, кинулись к старшине Виршмунду подмоги просить, золота поднесли. Деньги старшина взял, но делать ничего не стал – его пьяницы-стражники ни на что не годились.
Воры, с арбалетами и десятифутовыми пиками, между тем пошли на приступ. К их удивлению, Углука под стенами не оказалось. Старый наемник атаковал их с тыла, а когда воры опомнились, снова растворился в темноте, чтобы появиться с другой стороны.
Начав нести жестокие потери, разбойники стали ссориться, и это ускорило их поражение – в конце концов орк обратил их в бегство.
Купцы, уже было распрощавшиеся со своим товаром, от счастья наобещали орку золотые горы, но, поостыв, вернулись все к тем же тридцати рилли в месяц, правда, отменили испытательный срок, поскольку и так было ясно, что Углук на это место годится.
Жил орк в двух кварталах от Рыночной площади. Каспар прошел по вонючей Рыбной улице, свернул на Угольную, где выпавший ночью снег был перемешан с угольной пылью. Здесь царило оживление – пользуясь небывалым спросом, угольщики избавлялись от накопленного в подвалах топлива.
– Поберегись! – то и дело слышал Каспар, и мимо него громыхали подводы.
Углука он застал в его жилище – орк жил в давно не видевшем ремонта доме, который прежде занимал городской палач. Лет пять тому назад суд и приговоры взял на себя соответствующий департамент герцога, а старый палач, оставшись без дела, захворал от горя и вскоре умер.