- Что?.. – без голоса выдохнул он. – Я не понимаю...
- Придёт время, поймёшь,не торопись, – Эран остановил коня и
легко спрыгнул на землю. – Путь воина не единственный в этом мире,
мальчик, и далеко не всегда лучший.
Сняв свою дорожную сумку, странник вытащил из неё какие-то
предметы, а остальное протянул Ниари.
- Обустройство лагеря на тебе, я скоро вернусь
Юноша машинально взял сумку, не в силах что-либо ответить.
Открыл было рот, чтобы спросить что-то ещё. Досадливо поморщился,
через силу улыбнулся (а точнее будет сказать – ухмыльнулся, потому
что улыбка вышла на редкость кривой и болезненной) и молча кивнул в
ответ на распоряжение.
Однако даже после того, как Эран скрылся за деревьями, он ещё
какое-то время стоял, потеряно глядя ему вслед. И лишь затем,
тяжело вздохнув, принялся за работу.
Спустя четверть свечи на поляне уже весело полыхал небольшой
костёр, устроенный в вырезанной из дёрна ямке. На вытащенных из
реки крупных камнях посвистывал, закипая, маленький котелок, а на
установленных в самодельных козлах прутьях пеклись с десяток мелких
диких яблок. Здесь же, в безопасной близости к костру, лежало
внушительного размера бревно; след из примятой травы внятно
указывал путь, по которому Ниари вытащил из леса этот рухнувший не
то от старости, не то от ветра комель. Напоенные и насухо обтёртые
кони лениво фыркали, объедая траву в нескольких десятках шагов от
стоянки, на спускающемся почти к самой воде зелёном языке луга.
Сам Ниари молча сидел прямо на земле, на почтительном расстоянии
от огня. На коленях у него лежал саадак с выглядывающими из него
рогами двух луков. Не говоря ни слова, юноша глядел на оружие, и на
лице его читалась сложная смесь эмоций, из которых восхищение
пополам с благоговением было лишь малой частью.
Наконец, Ниари шевельнулся и медленно, осторожно, словно
прикасался к живому существу, положил руку на круто изогнутый белый
рог. Помедлив, с трепетом вытащил удивительное оружие наружу.
И вновь замер, зачаровано любуясь идеально выверенным изгибом и
тончайшим узором, струившимся по чернёному серебру. Бережно
скользнул ладонью по плечу из белого дерева, словно лаская.
Поколебался миг – и решительно взялся за рукоять. И по одному этому
жесту, ловкому, привычному, выверенному тысячами свечей упражнений,
стало понятно: лук и стрелы ему действительно знакомы.