– Как я выгляжу? – спросила Груочь у ворот замка. Она стряхнула воображаемую пыль со своего шерстяного платья и пригладила светлые волосы.
– Посмотрись в зеркальце! – хмыкнула Риган и встала прямо перед сестрой. Груочь звонко рассмеялась – это была их неизменная шутка.
Они, как и в раннем детстве, были копией друг друга – и лицом, и фигурой. С одной лишь небольшой разницей. Глаза Груочь были словно капельки яркой, незамутненной небесной лазури. В очах же Риган, аквамариновых, сверкали яркие золотые искры. Посторонним крайне редко удавалось их различить – все обычно бывали так очарованы красотой девочек, что не глядели пристально им в глаза. Они видели лишь точеные черты девичьих лиц да золотые волосы, мягкие и нежные, словно драгоценный шелк. Мало кому приходилось видеть в здешних местах столь светлые волосы…
Они рука об руку вошли в зал, сердечно приветствовали мать и вежливо – гостей. Затем застыли в ожидании против высоких кресел.
– Хоть и знаю их вот уже тринадцать лет, а все не научился различать! – проворчал Макфергюс. – Груочь, подойди сюда!
Девушка застенчиво подошла и поцеловала шершавую грубую щеку:
– Милорд…
Он притянул ее к себе, посадил на колени и ущипнул за щечку:
– Ты удивительная милашка! Ты нарожаешь мне кучу внуков – Фергюсонов, которые потом унаследуют мои земли, правда, Груочь?
Груочь покраснела до ушей и хихикнула:
– Дональд говорит, что вы уже условились о дне венчания. Это правда?
– Да, – согласно кивнул Элэсдейр. – Через семь дней, красавица, ты обвенчаешься с моим Йэном, станешь его законной женой. Это давным-давно решено.
– Не отсылайте Риган в монастырь, милорд! – вдруг вырвалось у Груочь. – Мы всегда были неразлучны. Не представляю себе жизни без нее…
– Да у тебя просто времени не будет для Риган, душка! – уверил девушку Элэсдейр Фергюсон. – Ты всецело будешь занята продолжением рода Фергюсонов – учти, мне нужны и девочки, и мальчики… Ты не будешь скучать по сестре.
– Нет, буду! – заупрямилась Груочь.
В ее синих глазах была и злость, и грусть. Ах, как хотела она выказать неповиновение, но, будучи еще слишком юной, не представляла вполне, как это сделать…
Стоя неподалеку, Риган все слышала и была глубоко тронута мольбой сестры. Невзирая на то что мать всегда открыто оказывала предпочтение Груочь, сестры были удивительно близки. Груочь никогда не могла заставить себя смириться с той атмосферой всеобщего пренебрежения, в которой подрастала ее сестричка. Над Груочь все вечно тряслись, с ней всегда нянчились, баловали ее… А о Риган вспоминали лишь в последнюю очередь. И вот даже теперь ее никто словно не замечает, будто ее здесь и нет. С едва слышным вздохом Риган выскользнула из зала. О ней никто не будет скучать – это она знала наверняка. В центре всеобщего внимания была Груочь, впрочем, как и всегда…