На самом деле ничего странного, оба волка были молодыми, как я,
и как тот ромал, у которого тоже проснулось проклятие. Но вот
только в прошлом здесь не было другого оборотня. И это едва ли было
хорошо. Этот оборотень себя не контролирует и если он кого-то убьёт
или что-то натворит, все, без сомнения, решат, что это я.
Волки довольно долго резвились, и я им не мешал, я ждал, когда
солнце взойдёт выше. Неплохо бы было взглянуть на этого ромала и
узнать, почему его не заперли и позволили бегать по лесу. Ближе к
рассвету я смог забрать контроль у своего зверя и стал уводить
второго оборотня в сторону поместье. Мало приятного, оказаться
голым посреди леса с другим голым парнем, да и ещё в такой
мороз.
Но, как только мы начали приближаться к Воронову гнезду,
оборотень вдруг что-то почувствовал, рыкнул на меня и умчался прочь
со всей прыти. Очевидно, понял, что я уже не его собрат, а человек.
Что ж, теперь придётся наведаться в этот ромалский табор.
И только я про это подумал, как впереди вдруг показалась мама и
Савелий. Они вышли искать меня. Подумал, что хорошо, что оборотень
ушёл, ещё не хватало, чтобы он напал на них. Но вдруг мой волк тоже
насторожился, я бы даже сказал — испугался. Настолько, что я даже
не успел понять, чего именно. Потому что волк вдруг оставил меня и
я начал обращаться в человека.
***
Утром я конечно рассказал родителям, что встретил оборотня. Отец
обещал с этим разобраться как можно скорее. Ромалы должны были
запереть его, но если это первые обращения, они могли даже не знать
о пробудившемся проклятии. Я хотел тоже поехать в табор, но отец
категорически отказался брать меня с собой. Да и мать была против,
ромалы очень не любят полукровок, а точнее, ромальских полукровок.
Для них я грязнокровка, дитя нечистой женщины, которая предала свой
род.
Начинался новый день, и я отправился в школу. Перед первым
уроком в коридоре, пока я следовал в класс, меня перехватил
Быстрицкий. Вид у него был какой-то нервно-возбуждённый и
одновременно нерешительный.
— Я согласен, — шёпотом заговорщика сказал он мне.
— Хорошо, спасибо, что согласился, — спокойно ответил я. — И на
роду готов поклясться?
Тут Быстрицкий опустил глаза, судорожно кивнул, сглотнул, а
потом сказал, так и не посмев посмотреть на меня.
— Только у меня есть одно условие.