– Ах вот кто всю ночь репетирует эту ужасную музыку! – насмешливо заметил Райм.
– Ты не любишь цирк? – удивился Селлитто.
– Конечно, не люблю! А кто его любит? Плохая еда, клоуны, акробаты, которые могут умереть на глазах у ваших детей... Но... – Райм повернулся к Каре: – Это интересное предложение. Спасибо... Хотя кто-нибудь из нас должен был додуматься до этого и раньше, – язвительно добавил он, окидывая взглядом свою команду.
Вот она закидывает на плечо свою уродливую черно-белую сумку и собирается уйти в мир, лишенный калек, унося с собою взгляд и улыбку.
Не беспокойся. Только поделись с калекой своими озарениями и выметайся к чертовой матери.
Внезапно остановившись, Кара пристально посмотрела на доску и вновь двинулась к двери.
– Подождите! – вдруг крикнул Райм.
Она обернулась.
– Я хотел бы, чтобы вы остались.
Что?
– Чтобы вы поработали с нами над этим делом. По крайней мере сегодня. Вы могли бы пойти с Лоном или с Амелией и поговорить с людьми в цирке. Кроме того, не исключено, что появятся еще какие-то улики по вашей части.
– Нет-нет! Не могу. Мне было очень трудно уйти. Я действительно не могу задерживаться.
– Нам нужна ваша помощь, – сказал Райм. – Мы только-только зацепили этого типа.
– Вы же видели мистера Бальзака, – обратилась Кара к Сакс.
In nomine patri...[10]
– Знаешь, Линк, – озабоченно проговорил Селлитто, – не стоит привлекать к этому делу слишком много гражданских. Есть же правила.
– А разве не ты пользовался услугами медиума? – сухо осведомился Райм.
– Я не нанимал ее! – возмутился Селлитто. – Это сделал кто-то в штабе.
– А еще у тебя был кинолог, а еще...
– Ты все время говоришь «ты». Я гражданских не нанимал. Кроме тебя. А ты уже доставил мне кучу неприятностей.
– Ты еще не знаешь, что такое неприятности по службе, Лон! – Райм посмотрел на Кару: – Будьте так любезны! Это очень важно.
Девушка колебалась.
– Вы и вправду считаете, что он собирается кого-то убить?
– Да. Считаем.
Кара наконец уступила.
– Если уж меня уволят, то хоть за дело. – Она вдруг рассмеялась. – А знаете, Роберт-Удэн когда-то сделал то же самое.
– Кто это?
– Знаменитый французский иллюзионист и фокусник. Он тоже помогал полиции, вернее, французской армии. В девятнадцатом веке, точнее сказать не могу, были такие алжирские экстремисты, которых звали марабутами