Божечки… И прикрыться-то нечем. Шарю руками по стене, надеясь найти хоть какую тряпку, полотенце или халат хозяина. Но, как назло, ладони ощущают мрамор, а до корзины с полотенцами не дотянуться, без риска наткнуться на Анархиста. Он медленно ставит поднос на пол, ногой захлопывает дверь, и надвигается на меня, пожирая своими безумными глазами.
— А-а, я понял. — хищно улыбается, сдернув с себя куртку. — ты решила сменить тактику, милая. Надеешься меня соблазнить, усыпить бдительность, и под каким-нибудь предлогом сделать ноги.
— Н-не подходи. — ну почему голос-то дрожит?!
Я вскидываю обе руки, ограничивая пространство между мной и Тамерланом, запоздало сообразив, что это его не удержит. Мысли вертятся, как сумасшедшие, но ни одной здравой, один сумбур. Он что, всерьез собирается меня изнасиловать?! Заявит на меня права, как настоящий варвар?!
— А то — что? — насмешливо осведомляется он, с силой стиснув мои запястья, и отводит в стороны. — нравится пожестче, да? Любишь поиграть? Тебя это заводит? Я это просек еще тогда, в тачке. Ты накинулась, как львица, наплевав, что нас могли там застукать. Хочешь, обрадую, детка? Я тоже люблю экстрим.
— Не смей! — шиплю я, выкручивая руки из его хватки, хоть и безуспешно. — я не хочу с тобой трахаться! Только посмей меня принудить!
— Ти-ише… — шепчет Анархист, припечатав меня к стене, и не очень ласково коленом раздвигает мои ноги. — как ты разгорячилась, Леля. Ты же сама знаешь, что кричать и требовать от меня что-то бесполезно. Я не подчиняюсь женщинам.
— В тот раз ты был покладистее! — со злостью напоминаю, изо всех сил избегая его поцелуя. — отпусти, сказала! Я говорю тебе «нет»! Ты понимаешь, что, если женщина говорит «нет», любые действия со стороны мужчины расцениваются, как насильственные?!
Его смех выводит меня из терпения окончательно. Ослепленная гневом, я колочу его по плечам, не обращая внимания на боль в запястьях, все еще сжатых в хватке. Но мое сопротивление его, похоже, раззадоривает. Неожиданно прекратив смеяться, Анархист запрокидывает мне голову, резко перехватив обе руки своей свободной. Больно ударяюсь затылком о мрамор, и с ненавистью взираю в лицо своему обидчику.
— Чем раньше ты уяснишь одну простую истину, детка, тем быстрее закончатся твои мучения. — рычит мне в губы, опаляя тяжелыми вдохами и рваными, свистящими выдохами.