Нет, все гораздо хуже, только зачем пугать этим обычных
смертных? Чтобы подобрать слова для понятного и успокаивающего
ответа, пришлось для начала переключиться на кофе. Но слова все не
шли, и в итоге Дэн задал встречный вопрос:
— Я разговаривал во сне?
— Если бы говорил, я бы не спрашивал. Забыл, что мой конек
додумывать ситуации, причем верно додумывать? Магическая интуиция,
как ты ее обозвал. Так в чем дело? Не только же в маньяке и той
блогерше? Да-да, я помню, что у вас вроде как любовь и общий
ребенок, просто... Просто после твоих похождений по моделям эти
отношения... что-то из области фантастики, — Эндрю неопределенно
махнул рукой и вдруг, сбросив скорость, съехал на обочину. — А с
другой стороны, какого черта меня это удивляет, когда я везу в
машине целителя, над которым всю дорогу из ничего возникают то
золотые, то черные бабочки.
Он обернулся и смерил Дэна негодующим взглядом, но на дне глаз
все равно было отчетливо заметно беспокойство.
— Бабочками дело не ограничилось?
Эндрю кивнул, отвернулся и постучал пальцами по зеркалу заднего
вида, призывая в него посмотреться. Посмотреть было на что: по коже
Дэна пульсировали тонкие линии, с каждым биением сердца меняющие
цвет с черного на золотой и обратно. Пришлось залезть в карман и
вытащить оттуда не до конца выпитые четки Сецену. Раз выгорание
прогрессирует даже во время бездействия, значит, Лана продолжает
тянуть из него силу, то есть она в большей опасности, чем хотелось
думать.
— Ты уверен, что сможешь исцелить мальчика в таком состоянии? —
в голосе Эндрю сквозило искреннее беспокойство. — Не хотелось бы
стать причиной твоей смерти.
— Не станешь, — пообещал Дэн. — Возможно, своим предложением ты
спас больше двух человек и одного неродившегося ребенка. Возможно,
ты спас мир. Два мира...
Эндрю собирался что-то возразить, потом махнул рукой и
отвернулся, вновь завел машину.
— Два мира, — проворчал он. — В качестве компенсации возьму себе
твой красный Ламборджини, а остальные реально продам!
По щеке похлопали, призывая очнуться, но веки казались слишком
неподъемными. Тело ныло, как будто сплошь было покрыто синяками, и
чтобы унять эту боль, Ян неосознанно потянулся к пылающему внутри
него пламени. Послушный его зову огонь растекся вместо крови по
венам, только ожидаемого облегчения не принес, и тогда Ян потянулся
снова.