Пока женщина в прямом смысле
заговаривала мне зубы, она отвела меня в комнату, где тоже все было
необычным. Покрутив какие-то ручки, Жени пустила воду в большую
лохань. Пар над водой говорил, что она горячая, а лохань была не
деревянной, а каменной, гладкой. Я вся смогу поместиться в ней!
- Я помогу вам вымыться, леди, -
заявила женщина. – Позвольте снять с вас рубашку?
Позволила. А что оставалось делать!
Затем мне долго мыли волосы, прополаскивали в теплой воде, терли
мочалками с ароматным мылом, и таким пенистым! От удивления даже
забыла свои беды, так мне было приятно мыться в теплой воде. Это не
у колодца ополаскиваться! И руки! На моих ладонях не было мозолей!
Мягкие, кожа гладкая! Как же это произошло?
- Это лекарь свел мозоли, леди, -
пояснила Жени. – И на пяточках трещинки вывел. Как вы только ходить
могли с такими ногами! Это наш господин велел лекарю убрать все
повреждения, какие обнаружит. У леди должны быть красивые руки.
- Я не леди, - выдавила из себя.
- Моему господину виднее, леди вы или
нет. Если он зовет вас леди, то и для нас вы именно леди, и
относиться к вам мы обязаны соответственно. Так как вас зовут,
леди? – спросила Жени, когда показала, где в этой комнате справляют
нужду, как включается и выключается вода, на каких полках лежит
мыло и висят полотенца.
- Килли, - упрямо продолжила. - И я
не леди.
- Килли? Какое странное имя. Похоже
на прозвище. Я буду звать вас Келли, это более по- человечески. Не
будете против?
Я опешила, но все же кивнула,
соглашаясь. Быть «цыпочкой»» больше не хотелось.
Когда в комнате, уже одетая в чистое
новое платье невиданной для меня красоты и названное экономкой
домашним, Жени расчесывала мои волосы, я спросила, почему они
белые? Я так поседела от того, что сделали со мной солдаты?
- О, леди Келли, не надо вспоминать о
плохом, - женщина улыбнулась через зеркало, перед которым я сидела.
– Оставьте все в прошлом. Сейчас начинается новая жизнь. А волосы?
Вы ведь видели, что они такие же, как и у моего господина? Вот он
вам все про них объяснит.
Я была рада, что меня не остригли.
Просто не увидела белое на белом. Хотя свои каштановые волосы было
жаль.
Пришедший лекарь, совсем старичок с
большой заплешиной и небольшого роста, был похож на колобок. И
говорил смешно, не выговаривая слова с «р». Он попросил меня
прилечь, поводил надо мной руками и заявил: