Короче говоря, разъяснение Михайлова меня успокоило – не
полностью, но успокоило. Я сумел смириться с тем, что мы подпускаем
врага на дистанцию последнего рывка – сорок метров можно пробежать
секунд за пятнадцать – и теперь терпеливо ждал команды
старлейта.
Гранаты с выкрученными запалами во время обстрела находились
вместе с нами в укрытии. Я об этом не знал – даже не заметил
массивный деревянный ящик у земляной стенки – а теперь с
содроганием представлял себе, чтобы могло случиться, если бы
«огурец» все-таки проломил крышу укрытия. Впрочем, если бы такое
случилось, и мина взорвалась в набитой людьми щели, мало бы не
показалось и без возможной детонации гранат… И вот теперь я
дрожащими руками снаряжал настоящие боевые гранаты, вкладывая
запалы в каждую из четырех своих РГД-33.
А дело это непростое: вначале необходимо взвести ударник,
потянув ручку гранаты на себя и повернув ее вправо. Затем
необходимо повернуть предохранительную чеку на рукояти так, чтобы
она закрыла собой красный маркер. Но в-принципе, это просто и
понятно, просто немного страшно. Пожалуй, самое ответственное – это
вкручивание запала-детонатора в боевую часть, в этот момент руки
реально дрожат! Хотя если предохранитель стоит на месте, то все
должно быть в порядке... После вкручивания запала, сверху на
гранату надевается еще и «оборонительная рубашка» – стальной
цилиндр с насечками. При подрыве они играют роль дополнительного
поражающего элемента.
После всех этих манипуляций достаточно отодвинуть предохранитель
до появления красного флажка и встряхнуть гранату: в этот момент
накалывается капсюль – и не надо блин спрашивать, что это такое!
Затем эргэдэшку необходимо без промедления метнуть в выбранную
цель. Запал после встряхивания начинает гореть, и горит он всего
секунды три-четыре до подрыва боевой части. Как-то страшновато… А
услужливое послезнание еще и подлило масла в огонь, «сообщив», что
сами красноармейцы побаивались эргэдэшку, опасались встряхивать ее
перед бросками. Блин, как я их понимаю!
И тем не менее сейчас, когда подобравшиеся уже на двести метров
пулеметчики фрицев едва ли не заливают бруствер ливнем пуль, я
крепко сжимаю в руке одну из эргэдэшек, словно свою последнюю
надежду. Как же мучительно ожидание, когда в тебя стреляют, а ты не
отвечаешь!