В эти дела Аххарги-ю сразу решил не вмешиваться.
Он радовался, что попал в самое сильное тело. В этом была некая гарантия. Он не ждал от нервных существ никаких особенных проявлений интеллекта, – у них свои игры. Конечно, и Сэмуэль Бут, и боцман отлично знали, что никакого такого должка не существует. Бут придумал должок, боцман знает, что он все придумал.
Не стоит беспокойства. Право, не стоит.
– …ты должен помнить, Нил, – злобно заметил Бут, обращаясь теперь к ирландцу. Он сильно хотел ссоры. – Ты должен помнить, Нил, что при последней дележке боцман тайком забрал завитой судейский парик…
Приватиры сидели на высоком каменном берегу.
Костерчик потрескивал, зеленая стена джунглей тяжело нависала над мутным течением реки. Уступ за уступом – жирная растительная масса. Одноногий так пока и не появился. У него были, конечно, определенные преимущества перед остальными – например, ядовитая змея вряд ли станет кусать деревянную ногу, а если укусит, можно тут же затоптать гадину, но зато такая нога проваливается во влажную почву, застревает между камнями.
– …ты должен помнить, Нил. Тот судейский парик…
Ирландец покачал головой. Ни при каком раскладе он не мог представить Бута в завитом судейском парике. Дело все равно кончится дракой, считал он. Ну да, у Сэмуэля палец дергает резкой болью. Такое не каждый умеет выдерживать. Он даже хотел посоветовать прижечь рану, но рана была открытой, и совет мог обидеть Бута.
– …А я так скажу, Нил, – в свою очередь заметил боцман и выразительно выложил на камень перед собой тяжелый нож из волнистой шеффилдской стали. Рукоять отлита из меди, удобно обмотана полосками кожи. – Я тебе так скажу… – Боцман расстегнул пояс и его тоже бросил на камень. – Этот червь, – он кивнул в сторону Бута, – он все придумал. Тот парик я даже не видел. Помню, что завитой, но и все. Я даже в руках его не держал…
Боцману тоже хотелось ссоры.
– …в кудрявом парике, Сэмуэль, ты походил бы на овцу.
Лучше бы боцман признал себя должником. Аххарги-ю, как и все, понимал, что все это – игра неразумных. Но Сэмуэль Бут, неожиданно оскорбясь, левой рукой очень ловко выхватил из-за пояса заряженный пистоль и выстрелил в грудь боцмана.
Ощущение оказалось сильным.
Будто у Аххарги-ю разом вырвали из рук сенсорное управление.
Он напрасно пытался оживить зависшую программу. В и без того смутном сознании боцмана ужасным образом смазались очертания до того вполне различимой мысленной карты. Тающие видения возникали и гасли, как пузыри в закипающей воде. Адаптор Аххарги-ю тоже давал явственные сбои.