Но этот… он не такой… Он странный…
И когда они вдвоем убили тролля, Кладбище почувствовал что-то
необычное. Впервые в жизни он с кем-то вместе сражался и если бы не
вмешательство скелета, то вполне мог и проиграть оркоиду.
И этот скелет не боялся… совершенно не боялся…
Он же слабый, жалкий, такой маленький и бесполезный, но… от него
не ощущается страха.
Несмотря на то, что его кости трескаются, несмотря на то, что
смерть вот-вот заберет и его, он все равно не двигался и не
боялся…
- Почему…? – не понимал конструкт. Он навис над этим маленьким
существом и смотрел на него всеми глазами пытаясь увидеть хоть
что-то, но ничего просто не было. – Почему…?
- Я не помню своего прошлого, - сказал скелет. – Но я помню, что
значит быть живым… Возможно, я неправильный мертвец. Бракованный.
Бестолковый… Но я не могу спокойно смотреть как страдают эти
несчастные. Возможно, я сам был таким, может это эхо прошлой жизни,
но для меня просто неприемлема мысль о том, чтобы убивать
невинных.
Скелет покачал головой и сделал что-то вроде вздоха.
- Есть границы, которые нельзя пересекать. Есть цены, которые
нельзя платить. Возможно мое человеколюбие – слабость, глупость,
совершенно ненужный рудимент, но… если я предам это, отрежу от
себя, выброшу, то уже не смогу вернуться… Она ждет меня… Меня…
Бестолкового, глупого, наивного и верящего в какие-то дурацкие
идеалы. И если я предам их, то предам и её. И тогда мне некуда
будет возвращаться…
Скелет поднял голову и посмотрел на конструкт.
- Я лучше закончу свою жизнь здесь, чем продолжу как
чудовище.
Живое Кладбище просто не знал, что ему сказать на такое.
Он впервые сталкивается с подобным и просто не знал, как
поступить. Можно прямо сейчас убить это дерзкое ничтожество, но
что-то останавливало его.
«Бракованный…»
Это слово отдалось громким гулом в сознании конструкта. Оно
причиняло почти физическую боль и заставляло все внутри
трепетать.
«Неправильный… как я…»
Он снова посмотрел на скелета. Его голова потрескалась и вот-вот
грозилась быть уничтоженной, его тело сжало тисками, не позволяя
тому шевелиться, но в огоньках его пустых глазниц все равно не
ощущалось ни капли страха.
- Убирайся… - приказал Кладбище.
Взмахом руки он вернул свои кости, а затем отдал скелету его
собственные отнятые ребра, а после оттолкнул от себя.