Ружена. Моя восхитительная соседка. Не понимаю, о чем думают коменданты, расселяя неофитов по комнатам. Наверняка хотели сделать мне подарок, только не знаю, за какие заслуги. А если мы стали соседками случайно, то это иначе как злой насмешкой судьбы не назовешь.
Мы познакомились еще в приюте. Причем с первых дней: она приехала накануне, и тут меня опередив. Ружена тоже была младшей дочерью дворянина, но на этом наше сходство заканчивалось.
Меня доставил в приют старый слуга, который был счастлив хоть на несколько дней вырваться из-под строгого надзора отцовского управляющего и на радостях напился по дороге так, что с козел слезть не мог. Ее – кучер и нянька, на карете c гербом, нагруженной горой чемоданов.
Свита уехала, чемоданы остались, и всю неделю любимой темой разговоров младших воспитанниц было то, что в них лежало. Куклы Ружены. Украшения Ружены. А самое главное - умопомрачительные наряды. Сама Ружена, выросшая в роскоши, вещами не дорожила (тем более что в приюте разрешалось надевать что-то кроме формы лишь по праздникам, а украшения и вовсе никогда), и вскоре добрая часть ее багажа была раздарена. Ясное дело, подруг и обожательниц у этой девочки появилась целая толпа.
В свои без малого десять я была замкнутой, хмурой, колючей, как еж. Ненавидела приют и его порядки, невыносимо тосковала по дому, мечтала о побеге. Но уже тогда понимала, что дома никто не ждет, а больше бежать некуда. Не сказать, что другие девочки меня не любили. Просто предпочитали дружить с кем-нибудь поинтереснее. Так что в приятелях у меня был разве что Юго-Фехтовальщик, угрюмый старик, отвечавший за наше физическое развитие и пытавшийся обучить нас основам самозащиты.
Я была маленькой и тощей, с торчащими локтями, коленками, вечно покрытыми корочкой ссадин, с растрепанными рыжими вихрами и лягушачьим ртом. Ружена – румяной, с белоснежной кожей, золотыми локонами и голубыми глазами в пол-лица в обрамлении кукольных ресниц. Вопреки опасениям, я не стала уродиной, когда выросла. Ростом, правда, так и не вышла, но лицо по-своему миленькое, иногда, если свет удачно падает и прическа подходящая, я даже нравлюсь себе в зеркале. Но Ружена…
- Доброго утра, Иванка. Что-то ты не торопишься вставать, я уже собиралась будить тебя.
Этот голос, который все называют хрустальным. Эта улыбка, от которой тают даже самые строгие наши воспитатели. Ружена превратилась в настоящую красавицу, и даже злейшие завистники вряд ли найдут в ней изъян.