Он
распахнул глаза и, глядя на Ае, выговорил:
– Я однажды
сталкивался с таким, и если бы не башня поселения Аты, боюсь и
представить, что бы со мной было… Как думаешь, далеко
она?
– Движется
довольно быстро, – ответил Ае. – Ну, Янфо, у нас тут особо нет
выбора. Дойти до Синей башни мы не успеем, как и вернуться к
схорону. Будем защищаться собственными внутренними полями. Она
доберётся сюда только к полуночи, так что у нас есть
время.
Гиб Аянфалю
ничего не оставалось, кроме как согласиться. Капсула была довольно
хрупкой и лёгкой и потому не могла служить укрытием – буря легко бы
опрокинула её и унесла прочь. А потому аба Альтас задумал возвести
вокруг дополнительное укрытие из стеблей, растущих прямо из песка.
Он выпустил серую пыль, запасённую в стеблях трансфера, и напитав
ей первокаменный песок, принялся за строительство. Гиб Аянфаль,
подзабыв о жгущей его тревоге, с изумлением смотрел на то, как по
одному взмаху руки мастера Альтаса толща серого песка пришла в
движение. Из неё вынырнуло до сотни крепких темно-зелёных каменных
стеблей, которые в несколько мгновений сплелись в изящный шатёр,
укрывший под собой белую капсулу. Аба Альтас опустил руку. Его
внутреннее поле, до этого приводившее в движение песоки серую пыль, успокоилось, и он
сказал:
– Вот! Хоть
какую бурю выдержит.
Асайи вошли
в шатёр, и ход за ними закрыли крепкие стебли. Внутри пространство
убежища озарил теплый зеленоватый свет, и Гиб Аянфаль на миг
почувствовал себя почти как дома, в их замке на окраине
Рутты.
– Пойдём,
аба, – обратился Ае мастеру Альтасу, – нужно погрузиться в волны и
создать покров. Ты, Янфо, лучше отдыхай. Мы справимся.
Старшие
асайи ушли в трансфер. Совсем скоро Гиб Аянфаль ощутил, как вокруг
шатра заколебалось мощное волновое поле.
***
Ночью
ветер, который начал подниматься с вечера, разошёлся до страшнейшей
бури. Гиб Аянфаль лежал внутри трансфера на стеблях и смотрел на
фигуры Ае и абы Альтаса, освещённые неярким светом, который
излучали стенки капсулы. Аба и Ае сидели напротив друг друга,
сложив руки на коленях, замершие и совершенно неподвижные. Их
внутренние поля простирались за пределы шатра, сталкиваясь с
напором диких волн, беснующихся в шторме так же, как и
ветер.
Внутри
трансфера посреди Пустыни пережидать это грозное время было гораздо
страшнее, чем в обители Гэрера Маиши. Гиб Аянфаль не видел вокруг
никаких теней древних асайев, вместо этого его терзала непонятная
тревога. Он ворочался на стебле, не находя удобного положения, и
никак не мог успокоить пыль, которая текла быстрее обычного. Из-за
этого пурное тело нагрелось и отяжелело. Гиб Аянфалю почему-то
казалось, что из тьмы, которая мечется в буре за стенами шатра, его
кто-то зовёт. Но не асай. Будто он опоздал куда-то. Чего-то вовремя
не сделал. Он не мог понять этих метаний и всеми силами старался
отрешиться от странного зова, который побуждал его встать и выйти.
Сначала из трансфера, затем из укрытия, а затем из-под волнового
купола, поддерживаемого абой и Ае.