– Говори!
Во всех подробностях! Лучше будет, если ты передашь мне свою
память.
Гиб Аянфаль
согласился и, прижавшись лбом к её лбу, закрытому лентой чистой
бело-голубой кибахи, открыл ей то, что некогда увидел в покинутом
поселении. Когда он отстранился, её лицо его испугало. Глаза Росер
застыли, как у изваяния. Не произнося ни слова, она осела на песок,
сжимая в кулак ладонь с пылинками, которые тут же сгорели с лёгким
шелестом. Гиб Аянфаля охватила паника. Он тут же бросился к белой
матери, заглядывая ей в лицо и беря её за запястья.
– Росер!
Сэле говорит, что, возможно, ещё не всё потеряно! Он ещё может
вернуться!
Он замолк,
увидев, как Росер медленно подняла голову.
– А кто его
тут вернёт, кроме меня? В этих кошмарных волнах, где нет надежды? –
спросила она. – Здесь нет Поля Мечтаний, которое хранит отражения,
лишённые нижних даров. А Лийт не настолько искусен, чтобы жить
совсем без пыли. Здесь её очень трудно восстановить! И я его не
вижу.
Из её
правого глаза скользнула пылевая слезинка, которую она поймала
пальцем, заживив оставленный ей след, а затем преклонила к своему
плечу голову Гиб Аянфаля, прижимаясь щекой к его мягким алым
волосам. Некоторое время они так и сидели вдвоём на песке, разделяя
соединившее их несчастье.
Наконец
Росер заговорила вновь, отпуская его.
– Вероятно,
ты уже думаешь над тем, почему я так опечалилась. Я чувствую, ты
умеешь хранить тайны, и потому открою: Лийт– моё дитя. Он твой сотворник, как бы то ни было
удивительно. Господин Сэле это всё знает. Ае и Альтас –
нет.
Гиб Аянфаль
промолчал. Глядя на тёмное небо, он ощущал, что белая мать глубоко
ушла в волны, должно быть, стараясь разыскать следы Лийта вопреки
всему. Сам же он тоже подумал о страннике, ещё полностью живом. Он
теперь понял, почему они так приглянулись друг другу с самой
первой, случайной встречи. И сам Лийт тоже ощущал это, говоря, что
продлись их знакомство дольше, то они стали бы очень близки. Как
жаль, что прежде он ни о чём подобном не мог и
догадаться!
Чувствуя в
этот миг нестерпимую горечь утраты, он понял, что из его правого
глаза тоже показалась пылевая слеза. Он попытался скрыть её так же,
как это делала Росер, но творица раньше заметила это, и сама скрыла
чёрный след на его щеке. Гиб Аянфаль вновь обратился к
ней: