Гиб Аянфаль
принялся готовиться к отдыху. Он удобно устроился на ложе и
наблюдал за тем, как темнеют, угасая, своды залы. Наконец наступила
благодатная темнота, и Гиб Аянфаль закрыл глаза, осторожно отпуская
сознание на волю волн. Он чувствовал себя утомлённым. Размышления
над увиденным всё глубже и глубже поглощали его, уводя сознание
прочь от оцепеневшего тела.
***
Среди ночи
Гиб Аянфаль проснулся от сильного грохота, испугавшего его своей
внезапностью. Молодой асай распахнул глаза и замер на ложе,
прислушиваясь к обстановке. Грохот не смолкал. Он могучими волнами
катился по небу высоко над застывшими в ночи пустыми обителями.
Сопровождал его пронзительный вой бушующего ветра и шум переносимых
им огромных туч первокаменного песка.
Гиб Аянфалю
стало не по себе. На Пятой твердыне он никогда не боялся стихии,
помня, что ей управляют умелые небесные мастера. Даже жгучие дожди
из атмосферной пыли не могли причинить серьёзного вреда, так как
Голос тщательно оберегал асайев, а патриции знали причины, по
которым на твердыни обрушивалось то или иное ненастье. Но сейчас
Гиб Аянфаль столкнулся с дикой и бесконтрольной бурей и совершенно
не знал, что делать. Гэрер Маиши, конечно, предупредил его, но не
упомянул, что ненастье начнётся настолько грозно.
Отчего-то в
сей миг Гиб Аянфаль подумал о тысячах асайев, которые в прошлом так
же пережидали бедствия. Держались ли они вместе или спокойно спали
в своих покоях? Кто знает… Гэрер ничего не сказал об их судьбе, но
в этот момент Гиб Аянфаль вдруг почувствовал их рядом с собой.
Может быть, они стали бесплотными? И теперь живут без тел, а их
тонкие отражения звучат на частоте, которую Гиб Аянфаль просто не
может воспринять. Он чувствует их лишь когда в нём зарождается
страх перед разрушительной силой Пустыни. Вот и сейчас, вместе с
тем, как его всего сковывало опасливое напряжение, он всё яснее
чувствовал чужое присутствие рядом. Сотни внутренних полей
обступали его. Они восседали на ступенях, скользили по длинным
коридорам, таились в глубинах опустевших комнат. Лёжа на боку и
вглядываясь в темноту залы, Гиб Аянфаль даже различал их белеющие
во мраке лица и руки на фоне призрачных одежд. Асайи о чём-то
беззвучно переговаривались, но ни один взгляд не был обращён к
нему. И Гиб Аянфаль понял, что им всем нет до него дела. Его даже
не видят. Все эти тени заняты тем, чем занимались за многие тысячи
оборотов до его прихода сюда, когда жили в пурных телах, как и все
обычные асайи.