Но пока шли
эти разговоры, нэны продолжали молчать. Лица их оставались
нейтрально безучастными, не выражая ни гнева, ни презрения, ни тем
более восхищения. Только госпожа Доната едва заметно хмурилась,
посматривая в сторону властителя Кинавы.
Тогда
Сагита-Гейст прямо обратилась к ним:
– А вы что
скажете, матери недр? Я ведь призвала вас не как наблюдательниц, а
как участниц!
Госпожа
Аминда улыбнулась мягчайшей улыбкой и ответила с несвойственной ей
кротостью:
– Мы не
видим причин рисковать своими детьми ради этих фантазий. Наши дети
– наша опора. Мы не хотим потерять зря ни одной монады, а ваши
гостьи уже и без того причинили нам немало хлопот!
И она
величественно кивнула в сторону ловиц.
– Это
недальновидно, – холодно ответила ей Гейст. – Я советую вам как
следует подумать. И я не отступлюсь от того, что жители недр должны
будут принять участие в моём деле. Как же мы именно это решим –
уговорами или принуждением, будет видно дальше. Я не побоюсь и
силовых действий, которые заставят вас согласиться со
мной!
Это было
очень резко. Однако Сагита-Гейст не без оснований считала, что с
нэнами, как и с другими глубинными, выведенными даже на
отрицательные эмоции, гораздо проще строить диалог. Пребывая в
ровном и безразличном состоянии, нэны как правило вообще не слышат
того, что может им не понравиться. Угроза принуждения со стороны
Гейст взвила их немногим слабее, чем прибытие ловиц. Они вскочили
вслед за разгневанной госпожой Аминдой и уже готовы были вновь
издать хором угрожающий рык, как вдруг произошло ещё одно
неожиданное событие.
– Я
поддерживаю начинания Гейст и требую от вас согласия, – громко
сказала нэтци Наддия, и поднявшиеся нэны остановились.
Госпожи
Аминда и Доната с обеих сторон бросились к нэтци, уговаривая и даже
умоляя отменить такое решение, но Наддия по какой-то причине была
непреклонна и требовала от них смирения.
Однако
чертой, которая окончательно подвела итог переговорной части, стала
речь Старицы Альбры. Впервые с начала собора она изволила открыть
глаза: ни прибытие ловиц, ни гнев нэн прежде её не обеспокоили. Она
поднялась и, ступая неспешно, но удивительно легко, выплыла на
середину залы к Сагите-Гейст и громогласно произнесла:
– Восьмая
права! Она желает исполнить волю моей матери, великой Гаэ. Мать
возложила задачу выхода за пределы Анисана ещё на меня и моих
сестёр и родичей. Но мы не исполнили её веления. Нам не хватило
решительности. Я застала лишь отголоски хаоса, который произвёл
взрыв Анис-Гитэна, но мои сёстры хорошо это помнили и передали мне
всю боль и отчаяние, которые пришли на порог новой жизни вместе с
радостью освобождения. Мы хотели закрепиться вокруг уцелевших
звёзд, и выход во врата был для нас действительно только бесплодным
мечтанием. Но теперь время пришло. И я благословляю Восьмую в её
замысле.