Горы
Пустыни были молчаливы и мертвы. Первокамень, хранившийся внутри
окаменевших стеблей, был недвижен, а отсутствие пыли сделало горы
слишком хрупкими. Их пересекали многочисленные разломы, через
которые Гиб Аянфалю приходилось перебираться. Благодаря Гэреру
Маиши он знал, как лучше идти, и первые несколько дней шёл по
протяжённому ущелью, но затем, уперевшись в тупик, был вынужден
взбираться наверх по его отвесным склонам. Для этого Гиб Аянфаль
заставил свою пыль выступить на ладонях и стопах – так он мог
превосходно цепляться даже за гладкую поверхность. А дальше его
путь пролёг по верху изогнутого горного стебля, спускавшегося в
долину, за которой он видел всё новые и новые серые гряды. Однако
это странствие нравилось Гиб Аянфалю – чувство пространства не
тонуло в неясной дали, а ограничивалось видневшимися впереди и
сзади склонами и подъёмами.
На седьмой
день пути Гиб Аянфаль ощутил, что волны потеряли покой, к которому
он уже успел привыкнуть. В них начали проскальзывать тревожные
веяния, хотя откровенные кошмары больше не нападали. Как полагал
Гиб Аянфаль, его сознание укрепилось тем, что он ясно представлял
свой дальнейший путь и цели. Он должен найти всех исчезнувших и
объединить их для возвращения на Анисан с добрыми вестями и
восстановления Триады. Ведь именно такое поручение ему давал Гэрер
Гэнци. Правда, теперь к этому прибавилось ещё более масштабное дело
– воссоединение двух ветвей асайев. Когда Гиб Аянфаль отдыхал
ночами, любуясь Туманным Кольцом, и думал об этих грядущих
событиях, то у него начинала идти кругом голова. Он чувствовал себя
не готовым нести ответ перед асайями за такие глобальные действия,
ему не хватало знаний и опыта, чтобы верно поступать в такой
сложной обстановке. Но он успокаивал себя тем, что всё это случится
ещё не скоро, и у него достаточно времени, чтобы глубже осмыслить
свою роль и обрести знания. Он ещё не пересёк горы, не отыскал
другие башни и не нашёл никого из исчезнувших. Бесконечное время
даёт ему право погружаться в покой, нарушаемый только лёгкими
ночными тревогами.
А между тем
горные стебли становились всё меньше и постепенно скрылись под
слоями песка, обратившись в длинные холмы, среди которых то там,
тот тут торчали застывшие петлями серо-зелёные каменные побеги. Это
означало, что Гиб Аянфаль почти добрался до плодородного пояса. Он
шёл теперь неспешно, порой задерживаясь на одном месте на
день-другой и отдыхая с дороги. Дважды на него налетали бури – он
предвидел их приближение, слушая волны. К счастью, они были не так
сильны, как то ненастье, которое застало его в поселении Аты:
поднимался лишь сильный ветер, вздымавший с холмов тучи колкой
первокаменной пыли, застилавшей всё седыми клубами. Бури Гиб
Аянфаль предпочитал пережидать в заранее сооружённых
убежищах.