– Не уходи!
– изо всех сил крикнул Гиб Аянфаль и понёсся вниз. Не чувствуя
жара, он пробежал по расплавившейся траве сквозь клубы пыли,
остановившись только на краю кратера.
Ае всё так
же лежал неподвижно. Его нагое тело оплетали только голубые ленты,
образовавшиеся совсем недавно, а на груди уже сиял патрицианский
знак – четыре голубых круга. Гиб Аянфаль был поражён. Ведь сам он,
несясь по небу, уже был в сознании. А Ае почему-то не
пробудился.
–
Ае…
Гиб Аянфаль
медленно подошёл к старшему родичу и, склоняясь, окинул
внимательным взглядом.
– Ае! – уже
во весь голос позвал он, вглядываясь в неподвижное лицо. Он хотел
даже подхватить родича и легонько тряхнуть, чтобы удостовериться,
что он жив, но сам остановил себя – тело Ае ещё могло не до конца
сформироваться. Лишь слегка коснувшись пальцем его плеча, Гиб
Аянфаль почувствовал, что оно раскалено до предела: чёрная пыль
несётся, достраивая внутри все тонкие структуры из белой пуры.
Значит, Ае пока лучше не трогать. Но Гиб Аянфаль, взволнованный
встречей, просто не мог успокоиться. Стоять над родичем и ждать
было невыносимо, и потому он решил направить свои усилия в другое
русло. Выбравшись из кратера, Гиб Аянфаль подобрал передник и
принялся затаптывать тлеющие стебли пасочников и траву, вгоняя в
песок бурую пыль, чтобы она не растекалась по округе и не повредила
уцелевшие растения. И пыль, и взвивавшиеся там и тут языки лилового
пламени больно щипали ноги, но серьёзного вреда принести не могли.
Ступни и голени Гиб Аянфаля только посерели и покрылись сеточкой
черных сосудов. Периодически Гиб Аянфаль возвращался на кратер,
заглядывая внутрь. Но тело Ае всё так же оставалось лежать
неподвижно.
Когда с
пожаром было покончено, Гиб Аянфаль вернулся к родичу уже
окончательно и решительно сел рядом, внимательно к нему
присматриваясь. За это время звезда уже успела склониться к
горизонту, а потому холмы всё ярче освещал мягкий свет Туманного
Кольца, тающего на лилово-оранжевом небе.
Тело Ае
остыло, а пыль совсем замерла внутри. Слабое внутреннее поле,
образуемое ей, казалось неподвижным и не несло никакой информации.
Старший родич находился в небытийном сне, который предшествует
пробуждению. Гиб Аянфаль осторожно нажал ладонью на его грудь, и
кожа Ае мягко просела под его прикосновением – в теле родича ещё не
было даже внутреннего воздуха. Оно готово к жизни, но всё ещё не
живёт, а значит, придётся попытаться пробудить старшего родича
самостоятельно. На твердынях Онсарры пробуждением занимались только
белые сёстры и нэны. Иногда его могли проводить техники тонких волн
и мастера замков. А здесь Гэрер постарался обучить его почти всем
созидательным искусствам понемногу, но совершенно обошёл вниманием
начала секрета жизни, дав Гиб Аянфалю только зрительные образы из
собственной памяти.