И Ае
прикоснулся к голени Гиб Аянфаля, на которой до сих пор чернели
следы его борьбы с плавящимися пасочниками.
– Это
пройдёт, – ответил молодой асай, – я тушил пожар, который тут
приключился из-за твоего падения.
Однако Ае
не собирался просто дожидаться восстановления. Он возложил руки на
повреждённую пурную кожу, и под его воздействием пыль Гиб Аянфаля
начала быстрее заживлять повреждения.
– Ты не
сможешь научить меня такому? – тут же спросил Гиб
Аянфаль.
– Это доля
неполного секрета жизни, – ответил Ае, не отрываясь от исцеления. –
Я могу передать его тебе, но только когда ты будешь готов. Видишь
ли, такие знания требуют ответственности и имеют большую сложность,
потому их доверяют только сложившимся патрициям.
Гиб Аянфаль
с неудовольствием подумал, что он действительно является
обладателем только трёх энергометок, в то время как у патрициев, о
каких говорит Ае, их должна быть хотя бы пара десятков.
– Жаль, –
выговорил он, – а вообще-то я в последнее время много чему
научился. Гэрер Маиши подготовил меня к странствию. Я должен найти
здесь всех исчезнувших, и ты – первый из найденных.
Ае взглянул
на него с едва сдерживаемым пылким интересом, отпуская его
ногу.
– Погоди, –
остановил он Гиб Аянфаля, – Янфо, я хоть и слышал зов, но пока
ничего не знаю о том, что это за твердыня. Расскажи мне про неё
подробнее.
– Ладно, –
согласился Гиб Аянфаль, – только испей немного пасоки. И у меня ещё
есть материя для одежды. Может быть, это и глупо, но я хочу, чтобы
ты был таким, каким должен быть. Ае – сиятельный патриций! Пусть
Пустыня видит, кто ты такой!
– Хорошо, –
мягко согласился Ае и, поднявшись на ноги, встряхнул свою рубашку,
формируя из неё нижнее платье.
Для голубой
акапатои и передника с поясом Гиб Аянфаль достал ему ещё одно
полотно, более плотное. После этого Ае принял свой сиятельный облик
и за его спиной даже едва заметно засеребрились два потока волновых
крыльев, излучаемых рядами энергометок, которые располагались на
его спине под одеждой, как и у всякого асайя, приспособленного для
жизни на небесах. Гиб Аянфаль невольно им залюбовался, точно
созерцая перед собой кусочек далёкого Анисана.
Он подал
ему пиалу с пасокой, и только после того, как Ае опустошил её, Гиб
Аянфаль открыл ему историю своего бытия в Пустыне. Он сел напротив
родича и, прижавшись лбом к его лбу, передал информацию.