Он был готов войти в нее, но она сдерживала его. Чуть отодвинувшись, она дотянулась до набухшего отростка и стала гладить, возбуждая до такой степени, что Джеймс едва не исторг семя ей в ладонь.
– Терпение, милорд, – остерегла Жасмин, – женская страсть не так легко загорается, как мужская.
Вместо ответа он оттолкнул ее руки – еще несколько минут таких искусных ласк, и он опозорится, как мальчишка. Перекатившись на бок, Джеймс осторожно сжал венерин холмик, улыбнувшись, когда Жасмин тихо охнула, и проник пальцем в пухлые складки, скрывавшие ее крохотную жемчужину блаженства. Джеймс отыскал потаенную драгоценность и стал перекатывать между пальцами нежный бугорок до тех пор, пока Жасмин не начала извиваться.
«Господи, – думала Жасмин, на мгновение обретя ясность мысли, – он прекрасно усвоил урок». Взрыв давно не испытанных ощущений следовал за взрывом, терзая ее пылающее тело. Она томилась от наслаждения и жажды новых наслаждений. Однако, так и не успев подарить ей усладу, Джеймс остановился и вторгся уже двумя пальцами в пульсирующее жаром лоно.
– Пожалуйста… – с трудом вырвалось из сжатого судорогой горла Жасмин.
Джеймс отнял руку и, привстав, вонзился в горячее, влажное лоно, туго обхватившее его вздрагивающую плоть, словно ножны – стальной меч. Она обвила ногами талию Джеймса, и он нырнул еще глубже в обжигающую расселину.
– О-о-о, маленькая распутница, – простонал он, не отрывая губ от ее шелковистых волос.
Как давно это было!
Жасмин чувствовала, как застучало в висках. Он наполнял ее своей свирепой страстью, врываясь в нее и удаляясь, снова и снова, пока голова не пошла кругом. Женщина сунула в рот кулачок, чтобы заглушить рвущийся крик, но он с силой отвел ее руку, и в зале прозвенела любовная песнь:
– Джемми! О Боже, Джемми! Да! Ох-х-х-х!
Дрожа, она перевалила через вершину и окунулась в теплый мрак экстаза. Он излился в нее, скрипя зубами от безудержного исступленного наслаждения. Распростершись на Жасмин, Джеймс жадно вдохнул благоухание иссиня-черных волос, и прошло немало времени, прежде чем он поднял голову и отодвинулся. Сжав ее руку, он прошептал:
– Мадам, та давняя ночь ничто по сравнению с тем, что произошло сейчас. Я схожу с ума по тебе, Жасмин. Признайся, что ты испытала восторг в моих объятиях.
Жасмин тихо рассмеялась.