Генри отрицательно покачал головой:
– Послушай, милый, девушка, стоящая перед тобой, приехала сюда всего два месяца назад и не смогла бы отличить Седьмую авеню от Бродвея. Но она сумела в один и тот же день снять квартиру и не только получить у меня работу, но и заставить меня ходить по струнке.
– Но вряд ли мой маленький закуток можно назвать квартирой…
Прямой взгляд Лайона привел ее в замешательство.
– Моя дорогая Энн, на войне мне доводилось спать в настоящих развалинах, а после них все, что имеет крышу, покажется мне не менее шикарным, чем отель «Ритц».
– Ну, Энн, придумайте что-нибудь, – убеждал ее Генри. – Попробуйте поискать в Ист-Сайде. Ему нужна меблированная квартира c гостиной, спальней, ванной и кухней. Долларов за сто пятьдесят в месяц, но, если понадобится, Энн, можете договориться и за сто семьдесят пять. Начинайте искать сегодня же, прямо сейчас. Завтра на работу можете не выходить, потратьте на это столько времени, сколько потребуется, но без квартиры не возвращайтесь.
– Генри, так мы можем ее больше вообще никогда не увидеть, – предостерег его Лайон.
– Я ставлю на Энн. Она наверняка что-нибудь сообразит.
Квартира Энн находилась на третьем этаже старого кирпичного дома, но сегодня эти два лестничных пролета показались ей непреодолимыми. Стоя внизу у входа, Энн медленно перебирала события прошедшего дня. Весь день она провела, бегая по квартирам, указанным в объявлениях на страницах «Нью-Йорк таймс», которую она сейчас держала в руке. Но напрасны были ее усилия, все квартиры оказались уже заняты. Ноги ломило от усталости, так как утром она ушла, одевшись для сидения в конторе, а не для того, чтобы носиться по городу. Завтра она отправится пораньше и обязательно в туфлях без каблуков.
Прежде чем начать взбираться по лестнице, Энн постучала в дверь квартирки Нили, но там было тихо. Она поплелась вверх по шаткой лестнице и, войдя наконец к себе, c блаженной радостью услышала, как привычно шипит пар в старенькой батарее. Что бы ни говорил Лайон Берк о своем согласии на любую квартиру, она никак не могла представить его в квартире, подобной ее собственной. Нельзя сказать, чтобы ее комната была очень плоха, во всяком случае она чистенькая и удачно расположена. Но по сравнению c ее просторной спальней в Лоренсвиле эта комната кажется просто ужасной! Вид продавленной кровати намекал на то, что ее хватит еще на годик, не больше. Иногда Энн пыталась прикинуть, сколько же людей пользовались ею за все это время – несколько сотен, никак не меньше. Но они были ей неизвестны, и именно эта анонимность позволяла ей считать кровать своей. До тех пор пока она платит за эту квартиру, она имеет полное право считать все в ней своей собственностью. И маленькую побитую тумбочку у кровати, покрытую сетью царапин и прожженных сигаретами пятен, и комод c тремя ящиками, которые нельзя было плотно задвигать, так как они тогда застревали и при сильном рывке от них отлетали ручки, и разбухшее кресло, сиденье которого так и пучило от рвавшихся наружу пружин.