Штефан насмешливо приподнял бровь:
– А ты уверен? Она по-прежнему называет тебя павлином. Ты это знаешь?
– Да, – самодовольно ответил Василий. – Но теперь она произносит это слово с нежностью и не добавляет эпитета «безмозглый», который так хорошо с ним сочетается.
Штефан хмыкнул. Его жена не отличалась излишней тактичностью, и даже то, что она была королевой Кардинии и почти всегда находилась на людях, не могло обуздать ее острого язычка. Впрочем, двор уже начал привыкать к ее американским манерам и полному отсутствию дипломатических способностей.
Слова Василия напомнили королю, что Таня дожидается его, чтобы выполнить свое обещание.
– Мы забыли о твоей матери.
– Я пытался забыть, – проворчал Василий, и его руки обвили талии двух цыганочек. – Имей сострадание, кузен. Скажи ей, что не сумел меня найти.
– И не надейся! Через два часа ты должен явиться в отчий дом. Лазарь и Симон позаботятся о том, чтобы ты пришел вовремя. А пока что наслаждайтесь, друзья мои!
Лазарь и Симон уже спешивались, предвкушая приятные минуты, но, когда Штефан направил коня в сторону от табора, Василий вдруг вскочил и закричал ему вслед: «Погоди!», стремительно выхватив свою рубашку из-под прелестного бедра. Женщины громко запротестовали, и Лазарь, поняв, что Василий, как всегда, ставит дело превыше удовольствий, тоже попытался возразить:
– Не будь глупцом, Василий. Там двадцать человек охраны.
– Этого недостаточно, – возразил Василий и заметался в поисках своего плаща.
Симон разочарованно заморгал, но доказывать, что Штефан возмутится тем, что Василий считает его неспособным позаботиться о собственной персоне за время короткого путешествия во дворец, было бессмысленно: короля скорее всего только позабавит, что Василий готов оставить таких покладистых бабенок, когда в этом нет решительно никакой необходимости.
Симон со вздохом поставил ногу в стремя, но Василий остановил его:
– Одного из нас будет вполне достаточно. Вы оба можете остаться, тем более что дамы уже разогрелись.
– Да, но ведь распалил-то их ты!
– Так скажите «спасибо»! У меня нет ни малейшего желания выслушивать материнские нотации, но раз уж вы непременно хотите ехать вместе, то я, в свою очередь, позабочусь, чтобы и вы испили чашу сию.
– В таком случае – до завтра.