– В петербургском банке «Петробабки», – прозвучал голос за кадром, – произошло ограбление. Неизвестная женщина с поясом шахида…
Роман подскочил, облился чаем и впился взглядом в экран, как оголодавший вампир в горло бедной сиротки.
Съемка была некачественной и напоминала быстро сменявшие друг друга черно-белые слайды, но Роман сразу узнал в идущей по коридору фигуре ту самую бесформенную женщину, за превращением которой в молодую красавицу он наблюдал из щели между гаражами.
Потом появилось изображение с другой камеры, и Роман увидел эту же женщину, стоявшую посреди просторного кабинета. Человек в костюме передавал ей какие-то пачки, скорее всего – деньги. Напоследок показали несколько мутных кадров, на которых женщина выходила из банка и садилась в уже знакомый Роману «Москвич».
На экране снова возник диктор, который бодро сообщил, что добыча неизвестных, но изобретательных злоумышленников, использовавших в своих целях несчастную пожилую женщину, составила двести тысяч долларов. И на этой мажорной ноте Роман выключил телевизор.
Уставившись перед собой остановившимся взглядом, он пробормотал:
– Вот, значит, что за девушка…
И он снова увидел перед собой, как в замедленном повторе, изящный жест, которым девушка сняла парик, и ее медленно рассыпавшиеся по плечам каштановые волосы. И легкую улыбку на губах.
– Ага…
Роман вскочил и пробежался по комнате.
Перед его глазами услужливо прокрутился момент, когда девушка небрежно швырнула в салон «БМВ» полиэтиленовый мешок.
– А это, значит, денежки были…
Роман остановился и нахмурился:
– Злоумышленники, которые использовали ее?
Он медленно покрутил головой и уверенно сказал:
– Не было никаких злоумышленников. Нет. Она была одна и провернула это дело сама. Без всяких там… злоумышленников.
Роман посмотрел на темный экран телевизора, потом в окно, где начинал розоветь летний закат и произнес:
– Вот это мадемуазель! Я хочу эту девушку.
Шнырь подошел к его ногам и потерся о них.
– Слышишь, животное? – Роман взглянул на кота. – Это такая девушка, что другой такой за тысячу лет не найдешь. И она мне нужна. Все те розовые самки, которых ты видел в моей постели – мусор. Просто машинки для соития и продолжения рода. Понял?
Шнырь согласно мяукнул.
– Вот. Даже ты понял.
Роман мечтательно посмотрел в потолок и сказал: