Луков, поняв что, пришла его очередь, заметался по пустому магазину между стеллажей. Бухгалтер бегал шустро и никак не давался в руки. Тогда Тимонин, уже запыхавшийся, сбросил на пол несколько гитар и пару тяжелых аккордеонов в чемоданах. Когда Луков споткнулся о препятствие, Тимонин по-звериному прыгнул вперед.
Ухватил бухгалтера за шиворот, поставил его на ноги и врезал по морде. Луков спиной отлетел на стеллаж, заставленный домбрами и балалайками, опрокинул его, разломав задом и спиной несколько инструментов. Луков встал на карачки и попытался уползти в подсобку. Но спасения не было.
Тимонин, словно подъемный кран, снова приподнял бухгалтера за шиворот. Луков, не желавший вставать, поджал ноги. Тогда Тимонин оставил бухгалтера стоять на коленях, взял с полки самою дорогую чешскую гитару. Держа гитару за гриф, Тимонин поднял её над головой и с размаху опустил на лысую бухгалтерскую голову, сделав Лукову испанский воротник. Тимонин хотел насадить на Лукова, как на шампуру, ещё одну что-нибудь.
Воспользовавшись замешательством нападавшего, окровавленный бухгалтер вскочил на ноги и как был, с гитарой на голове, убежал в подсобку, закрылся металлической дверью директорского кабинета. Лукова трясло, как в лихорадке. Он снял с головы гитару и долго рассматривал в зеркале свою исцарапанную голову похожую на красный мяч с ушами, шею в подтеках крови, изодранную рубашку.
– Что он со мной сделал? – повторял бухгалтер. – Что он, сука, со мной сделал?
От испуга Луков даже не догадался вызвать милицию.
Тимонин, уже выпустивший пар, нашел на полу молоток, взял портфель. Вытащив банку, зачем-то высыпал на пол трехсантиметровые гвозди. Подумал и раздолбал несколько аккордеонов. Напоследок расколотил молотком зеркальную витрину двойного стекла и ушел в неизвестном направлении.
* * * *
На самом деле понедельник не трудный день.
После сумасшедших выходных Девяткин пребывал в расслабленном состоянии. И занят он был не самым обременительным делом.
Устроившись в кресле, снял под столом тесноватые ботинки и стал листать протоколы, которые подчиненные состряпали в воскресенье. Слава Богу, на этот раз ничего серьезного в городе не случилось. Несколько административных правонарушений: семейные скандалы, мелкие драки, короче, семечки.
Ровно одиннадцать. Девяткин вытащил из нижнего ящика черную дубину и положил её на стол перед собой. Время заняться разъясниловкой среди правонарушителей. Девяткин не брезговал черновой работой, которую можно поручить подчиненным или вовсе не выполнять. Он встал из-за стола, не надевая ботинок, подошел к зарешеченному окну, выходящему на узкую пыльную улицу, и задернул прозрачную занавеску.