Потом отчисление из школы и красный билет во все школы Англии. Возвращение домой.
Я думал, отец убьет меня. Нет, руку он, конечно, не поднимал на меня ни разу. Но на его примере я знаю, что слово может ранить больнее. Слово и взгляд.
- В армию пойдешь, - сухо сказал он, стоило мне войти в дом.
- Пойду, - упрямо ответил я.
Не то, чтобы я хотел ходить рядами ближайшие год-полтора, но так ответил отцу назло. Глядя на него исподлобья.
Бессмысленно провести полтора года своей жизни в казарме – никогда. Я бы просто сбежал оттуда.
- Что с тобой делать? – отец покачал головой. – Не так я тебя воспитывал. Не так, - его тон заставил меня задуматься. Что ж я? Совсем пропащий по его мнению?
Я нахмурился.
- Последний шанс тебе даю, Тимур, - сказал он, подняв взгляд и глядя мне прямо в глаза. – Вернешься в школу. Закончишь ее – помогу с поступлением. Решишь, что справишься сам, без меня – настаивать не буду. Но и помогать тоже.
- Опять в «Мажордом»? – скривился я, вспоминая, как тухло там было с развлечениями.
- У тебя нет вариантов, Тимур, - уже строже произнес отец. – Закончишь эту школу и сможешь поступить куда хотел. Ее аттестат даст тебе такую возможность. А я – деньги, чтобы не думать, где жить и что жрать. Если и там не задержишься, то, - он развел руки, - я уже не помощник тебе.
- Ой, отец, хорош трагедию устраивать, - я попробовал все в шутку перевести.
- Щенок! – отец в одно движение оказался рядом. – Я все для тебя делаю! Все! Чего тебе еще надо? Ты знаешь, что я в твоем возрасте уже пахал во всю?!
- Знаю, - пробурчал я. – Слышал уже.
- То-то же. В общем, так, - немного устало сказал отец, - оканчиваешь школу, получаешь аттестат и становишься человеком. Нет – пойдешь сам себе жизнь пробивать. Я руки умываю.
Отошел от меня и плюхнулся в кресло.
- Устал я, Тимур, - вздохнул тяжело и откинул голову назад на подголовник кресла, - устал.
Я молча постоял еще какое-то время. Потом также молча ушел к себе.
Наверное, отец был прав. Я знаю, что он любит меня. По-своему, но любит.
Вот так я опять оказался в «Мажордоме».
Тут ничего не изменилось. Все те же охотники и зверьки. Вернее, зверек. Один. Пока не добьют его. Пока зверек сам не уйдет или не будет исключен.
Эту игру начали еще до нас. О ней знают лишь избранные. Хотя, порой мне кажется, что учителя догадываются о ней. Но боятся. Кому нужны проблемы с родителями?