– Да не тебе чета, – улыбнулась она. – Такими, как ты, у конунга весь двор нынче завален, шагу не пройти! Которым только понюхать котёл из-под пива, и уже ноги не держат!
В это время к воинам подошли два раба, нёсшие большую корзину. Из корзины вкусно пахло съестным. Друмба покинула побратимов угощаться лакомствами, припасёнными со вчерашнего пира, и вышла на берег.
Здесь, на некотором расстоянии от крепости, у неё было любимое место: небольшая бухточка с полумесяцем чистого песчаного берега. Утром сюда щедро заглядывало солнце, и песок рано делался тёплым – одно удовольствие кувыркаться и скакать по нему босиком, совершая воинские упражнения. А жарким днём солнечные лучи путались в пушистых вершинах сосен, росших за полоской песка, и бросали кружевную тень в мелкую прозрачную воду.
Выйдя сюда, Друмба сложила наземь копьё и ножны с мечом, сбросила с ног башмаки и затеяла обычную пляску, дарующую гибкость суставам. Попозже, намахавшись оружием, она вовсе скинет одежду и бросится в воду, смывая обильный пот. До сих пор никто не тревожил её ни за воинским правилом, ни во время купания.
До сих пор – но не в этот раз!.. Едва она завершила тычки копьём и простые удары и собралась перейти к сложным увёрткам и отмашкам от невидимого врага, как недреманное чутьё, более тонкое, чем обоняние или слух, поведало ей о присутствии постороннего. Ещё ничего не успев увидеть, девушка кошачьим прыжком отлетела прочь и замерла у края воды, держа меч наготове.
Человек стоял под ближними соснами и смотрел на неё, и Друмба с неудовольствием отметила, что он подобрался к ней очень близко. Ближе, чем другим людям до сих пор удавалось. Она даже подумала, что, должно быть, стареет. Как-никак, прожила на свете двадцать шесть зим. Не молоденькая.
Друмба ждала, что станет делать незнакомец, но он никакой враждебности не проявлял. Девушка присмотрелась: это был рослый и крепкий мужчина, одетый так, как принято было у вендов. Вся его одежда казалось потрёпанной и потёртой, а половину лица скрывала плотная кожаная повязка, промокшая у переносицы. Друмба заметила край длинного рубца, тянувшегося из-под повязки на подбородок, и поняла: человек прятал уродство.
Он вдруг сказал ей:
Видели то люди —
На заре не спится,
Гордой, под мехами.