– Я обязательно тебе позвоню, – он вовсе не спрашивал, а просто ставил в известность.
А взгляд? Что это с ним такое? Такой взгляд мог быть у варвара-завоевателя, а не у цивилизованного человека. Она чувствовала его материальность, он был вещественным доказательством… Только вот чего? Это длилось не более полсекунды. Тарковщина какая-то! За эти доли мгновения колени у нее, казалось, стали гибкими, а еще через миг – наваждение прошло, хотя осталось ощущение ожога, будто бы к коже живота прижали раскаленное клеймо.
– Дело в том, Ди, – он тогда впервые назвал ее Ди, – что у меня появилось предчувствие. Ты веришь в предчувствия?
– Какое? – ей показалось, что она говорит шепотом из-за пересохших в момент губ. Просто черт знает что происходит! Что это он себе позволяет? Немедленно уходить!
– Мне почему-то показалось, что твоя подруга права. И в моей жизни придется кое-что менять.
Она не стала спрашивать – что, а, развернувшись, молча пошла к выходу, зная, что завтра услышит его голос. Она оказалась права. Он позвонил.
Диана не была напугана. Это было слишком чудовищно, чтобы разум мог сразу принять известие, осознать сказанное этим развалившимся в кресле человеком-мышью и испугаться. Внутри нее, четко понимающей собственную беззащитность, сейчас ожил какой-то чуждый ей организм, холодный и расчетливый. Именно он помогал ей в эти минуты оставаться в здравом уме, не бросаться с визгом на Лукьяненко и его головорезов. Этого нельзя делать. Это то, чего они ждут. Это их схема. Они хотят, чтобы она боялась. До смерти.
Она, словно издалека, слышала несущееся сверху треньканье видеоигры. Что-то говорила Дашка. За окном порыв ветра качнул верхушки сосен и, прочертив рябью темную речку, нырнул в кустарник, густо разросшийся на другом берегу.
Диана подняла взгляд на Лукьяненко и сама удивилась естественному звучанию своего голоса.
– И о каких требованиях идет речь?
– Люблю деловой подход! – На его лице была написана неискренняя радость, скрывавшая настороженное ожидание.
«Будь ты проклят!» – подумала Диана, леденея от отвращения.
– Мне необходимо, чтобы Константин Николаевич, будучи в Германии, сделал для меня один пустячок.
– Бросьте, Лукьяненко, – сказала Диана. – Из-за пустячка вы бы его семье смертью не грозили.
– Наверное, вы правы, – легко согласился он. – Пусть. Хотя, на мой взгляд, в сравнении с вашей жизнью и жизнью ваших детей то, о чем прошу я, действительно кажется пустячком.