Отстреляв в ударном темпе три
«барракуды», включая свою, я разогнал все худо-бедно крупные стаи
пиявок и, вооружившись последними двумя «барракудами» на третьей
минуте действия функции грауса решился таки отправиться в логово
глубинной матки.
Не знаю сколько пиявок я уничтожил за
врямя отчаянной непрерывной бойни. Наверняка гораздо больше сотни.
Но это достижение обернется прахом, как только глубинная матка
выпустит второй выводок подводных паразитов. К тому времени
действие моей убойной функции закончится, и рванувший со дна ямы
вал пиявок растерзает меня за секунды. В итоге, поле боя останется
за рухами, и павшие в безнадежном бою друзья вернутся в реал
неотомщенными.
Пока действовала убойная функция, у
меня были все шансы пробиться к матке и оставить возле нее
активированный маяк.
Я прыгнул в заваленный разорванными
трупами слизней песок ямы и, легко провалившись сквозь рыхлое
водянистое дно, оказался где-то в глухой темноте.
Что-то длинное тут же попыталось
ухватить меня за ногу, но щупальца грауса дружным ударом дюжины
когтей мгновенно отразили атаку невидимого захватчика.
Внутри моего стеклянного шлемофона
что-то тихо щелкнуло, и окружающая чернота озарилась зеленоватым
свечением. Из загоревшегося перед глазами лога я понял, что в моем
МГСП активировалась система «Ночного глаза».
Зеленоватая подсветка обозначила
контуры достаточно длинного подземного тоннеля (прорытой маткой
норы), уводящего, наверняка, к логову глубинной твари. Конец
огромного щупальца, шлагбаумом преграждавший мне путь по тоннелю,
красноречиво это подтверждал.
– Что ж так негостеприимно-то? –
фыркнул я, и с двух руку ударил очередями игло-крюков по
«шлагбауму».
Щупальцу-переростку разрывающие шкуру
стальные колючки очень не понравились. Оно дернулось было
приструнить обидчика, но в очередной раз напоровшись на яростный
отпор дюжины когтистых щупальцев грауса, озадаченно попятилось.
Я рванул вдогонку, продолжая осыпать
невежливого привратника градом игло-крюков, и буквально через
полтора десятка метров следом за уползающим обидчиком ворвался в
относительно просторную пещеру, с высотой потолка метра три. Добрую
половину подземного логова занимало безобразное чудовище, со
скрученным в гигантские кольца телом питона-переростка, из которого
во все стороны, как ветки на дереве, торчали десятки щупальцев
разнообразной длины и толщины, и с огромной, как шкаф, башкой
насекомого, фасеточные глаза которого уставились на меня голодным
взглядом матерого хищника.