Он не договорил: наверху, видно, кто-то неосторожно высунулся из укрытия, и длинная пулеметная очередь с высоты бешено резанула воздух над их головами. На противоположном склоне оврага посыпалась земля и, когда ветер сдул пыль, в мерзлой почве появились свежие ямки от пуль.
Орловец, набычившись, снова повернулся к Климченко:
– Ты у меня дождешься! Я тебя заставлю с одним взводом высоту брать. Тогда запищишь. Умник!..
Лейтенант криво улыбнулся:
– Вот напугали! Ну и пойду со взводом. Только когда возьму – вам докладывать в полк не придется. Сам доложу.
– Ах так?
– Так.
Капитан на полминуты застыл, что-то напряженно решая, а Климченко, стоя вполоборота к нему, ждал. Он и в самом деле готов был атаковать высоту хотя бы и одним взводом. Правда, надеждой на успех себя не тешил, но теперь больше всего не хотел в чем-либо уступить капитану.
Орловец тем временем зло сплюнул и, тяжело ступая валенками, взобрался на склон к телефонисту.
– Ну, где огонь? – вспомнил он о неприкуренной цигарке, которую все еще держал в руке. Связист снова начал звякать кресалом.
– Вот что! – бросил ротный, обращаясь к Климченко. – Я такого не допущу. Болтунам каленым железом языки поприжгу. Ишь, разгильдяй, распустил вас!
Это был намек на бывшего командира роты старшего лейтенанта Иржевского, раненного неделю назад. В полку о нем говорили разное, по Климченко знал, что командир тот был стоящий и был бы еще лучше, если бы умел ладить с начальством.
– Будь некоторые ротные такие, как Иржевский, уже на высоте пообедали бы, – сказал лейтенант.
– Что? Защищаешь?.. Понятно: коллективку устроили.
Климченко промолчал.
– Ладно, – уже мягче сказал Орловец. – На этом точка. И чтоб мне ни-ни… Я здесь командир, а не пастух. Поняли? А теперь давай сюда!
Зубков, не понимая причин перемены в настроении командира роты, медленно встал, отряхивая с шинели песок, а Климченко, насупившись, стоял внизу. Тогда капитан, сменив тон, нарочито грубо крикнул:
– А ну, чего надулись, как суслики? Давай ближе, говорю!
Зубков, пригнувшись, послушно подошел к капитану, Климченко, немного помедлив, также полез вверх.
На голом овражном склоне дул свирепый морозный ветер. Разгоряченные недавней атакой люди начали остывать. Лейтенант потуже затянул ремень и неохотно придвинулся к командиру роты. Лицо его по-прежнему было отчужденным и мрачным.