– А, черт с ним… Пошли!
– Куда? – взвилась Анеля. – Куда ты его? Куда?
Она зарыдала – не громко, но страдальчески и безутешно, за ней заплакал малой, и Буров испугался, что они своим плачем взбудоражат полстанции. Правда, Анеля вскоре зажала руками рот, начала плакать тише, потом подхватила на руки малого. Сущеня тем временем набросил на плечи ватник.
– Пошли. Это…
Будто вспомнив о чем-то, обернулся, торопливо поцеловал жену и решительно шагнул к двери. Его дрожащие руки бегали по груди в поисках пуговиц, чтобы застегнуть ватник.
– Куда вы?! – снова закричала Анеля и зарыдала так, что Буров сжался от страха.
– Ну надо, – сказал Сущеня жене. – Ненадолго. Ты не плачь, успокойся…
Он говорил тихо, с сочувственной добротой в голосе, и, наверно, это подействовало, Анеля скоро умолкла. Правда, ее губы еще безмолвно подергивались, а глаза недоверчиво впились в лицо мужа. Она будто пыталась разувериться в том, о чем уже догадалась.
– Тут на одно дело надо, – соврал Буров, у которого от этого прощания нехорошо защемило сердце. – Скоро вернется.
Прижимая к себе малого, она все еще бросала тревожные взгляды то на мужа, то на Бурова, которому очень не терпелось скорее кончить все это и уйти за речку.
– Приду, ага, – спокойнее подтвердил Сущеня.
– Так это же… Как же ты? Ничего с собой не взял, – встрепенулась Анеля. – Хоть сала возьми…
Наверно, она все-таки поверила, выпустила из рук мальчишку, кинулась к столу, суетливо засобирала на дорогу – сало, хлеб, дрожащими руками заворачивала все в какую-то бумажку.
– Вот перекусить. А то как же без еды… И это… Луковицу дам…
– Не надо! – безразлично сказал Сущеня, заталкивая сверток в тесный карман.
И Анеля опять насторожилась.
– Ты же любишь, чтоб с луком… – напряглась она, снова заподозрив что-то и готовая вот-вот заплакать.
– Если любишь, так возьми, – поспешно сказал Буров и повернулся к Анеле. – Ага, давай и лучку. С лучком оно вкуснее. Сало особенно.
Где-то под припечком Анеля нашла пару луковиц, одну сунула в руки мужа, другую протянула Бурову. Тот взял, похвалил лук.
– Пригодится. На закусон.
Анеля вроде стала спокойнее, похоже, поверила обману, хотя все еще выглядела напряженной, то и дело вытирала глаза. Но уже не плакала.
– Если задержусь, мойтесь без меня, – сказал Сущеня.
Они вышли из хаты – Сущеня впереди, Буров за ним. На дворе уже стемнело, дул холодный ветер, но дождя не было. Сущеня стал какой-то нерасчетливо резкий в движениях, широко шагнул с крыльца и остановился на грязном дворе.