—Я могу быть очень настойчивой, Макар Демидович, — сказала уверенным тоном, а на деле, я вся дрожала от страха.
Да, этот человек меня реально пугал.
Он усмехнулся и вдруг сказал:
— Пойдёмте, у вас будет ровно пять минут, чтобы изложить суть своего вопроса, который касается, как вы сказали, жизни и смерти, и почему-то, меня.
Нервно сглотнула и облегчённо кивнула.
«Ну вот, первый этап пройден — я попала к нему на приём. Осталась самая-самая малость, можно сказать, так ерунда — рассказать Севастьянову, что он отец Дианы и попросить у него денежной поддержки для операции моей малышки».
* * *
Его кабинет оказался таким же стильным и роскошным, как и весь его офис.
Диане уже откровенно надоело сидеть у меня на руках, и она захныкала, пытаясь, наконец, получить свободу.
— Простите, — улыбнулась ему извиняюще. — Диана очень подвижный ребёнок и не любит долго сидеть на руках.
— Тогда отпустите её, — небрежным тоном сказал мужчина.
— Ну-у-у… — оглядела его интерьер.
Диана уже плакала, кулачками упиралась мне в грудь и сучила ножками.
Вздохнула и отпустила её на пол, достала из сумки её любимые игрушки и она тут же прекратила плакать.
Малышка просто устала, после этой встречи нам обязательно нужно покушать и лечь спать.
Севастьянов указал мне на кресло. Я села на самый краешек, и всё время следила за своей девочкой. Пока всё было в порядке – Диана никуда не уползала, а играла со своими игрушками.
— У меня не так много свободного времени… Наталья, — кажется, Севастьянов терял терпение.
— Да, конечно. Простите,— пролепетала я и, облизнув губы, набравшись храбрости, начала говорить: — Причина, которая вынудила меня к вам прийти, непростая — Диана, ей всего год, но она уже серьёзно больна. Моей малышке нужна срочная трансплантация почки. Подходящая почка есть, но только в платной клинике и стоит орган и сама операция сумасшедших денег, которых у меня нет и взять совершенно негде и я…
— Вы что, заявились ко мне, чтобы попросить у меня денег для своего ребёнка? Вы издеваетесь? Я же вам сказал, что у меня есть фонд, который помогает, таким, как вы!— его слова так и сочились ядом и презрением.
Он резко поднялся с кресла и кивнул мне на дверь.
— Уходите, Наталья. И немедленно, либо вас и вашего больного ребёнка выведет охрана.
«Ну и козёл!!!»