– Поставить марсели! – скомандовал капитан, стараясь перекричать бурю. – Живее! Тонем!
Действительно, судно, лишенное парусов, не имело никакой устойчивости и закружилось волчком, погружаясь в волны то кормой, то носом. Хорошо еще, что кроме обычного балластного груза – песка, в трюме находилось большое количество чугунных плит, так искусно сложенных, что никакие толчки не могли стронуть их с места. Не будь этой тяжести, корабль неминуемо бы погиб в такую страшную минуту.
Когда марсели были поставлены, дон Педро снова чуть не ползком добрался до капитана и подавленным голосом проговорил:
– Не видать нам, видно, сокровища старого вождя канаков! Напрасно мы и стремимся за ним.
– Ну, это мы еще посмотрим! – ответил дон Хосе.
– Неужели вы полагаете, что обойдется без нового натиска бури, да еще, пожалуй, более сильного?
– Может быть, и не обойдется. Здешние ураганы так прихотливы, что не следуют никаким законам, и никогда нельзя предвидеть, скоро ли и как они кончатся. Но терять надежду не следует до последнего мгновения. Я вот немало видал бурь, а как видите, все еще цел и невредим.
– А удастся ли нам войти в залив?
– Этого не могу утверждать. Нас может отбросить в противоположную сторону.
– На счастье Рамиресу! – вздохнул дон Педро.
– Ну, это бабушка тоже надвое сказала, – возразил капитан. – Я уверен, что сокровище Голубых гор еще не в его руках.
– Вы думаете? А может быть, он давно уже там?
Капитан, зорко всматривавшийся в небо и море, освещаемые частыми вспышками круглых молний, ничего не ответил, потом, немного погодя, вдруг глухо прошептал:
– Господи, помилуй! Вот когда наступает настоящая-то опасность!
– Что такое, дон Хосе? – поспешно спросил дон Педро.
– Смерч! Пушку сюда! Живее! Смерч на носу! – не своим голосом скомандовал Ульоа.
Дон Педро взглянул на море и замер от ужаса. На некотором расстоянии от корабля поднимался водяной столб, крутившийся с неимоверной быстротой. Это была самая страшная угроза злополучным мореплавателям.