После этого вот «перекосило» из меня
словно батарейку вынули. Видимо, выплеснула все, что было в душе.
Теперь, по-хорошему, надо было бы подняться, раздеться, а то ведь
так и сидела в одном ботинке, вот только сил в организме не
осталось ни грамма. Руку поднять – и то не могла, куда уж там всю
свою тушку.
Сколько бы я еще вот так вот сидела,
одной Светлой известно, но тут заявился Марк. Поглядел на меня –
всю такую опухшую, зареванную, раздерганную, подошел, потерся о
ногу.
- Мур-р-р!
Ну да, я сколько угодно могу
рефлексировать, но котенок же не виноват в моих проблемах! Он есть
хочет, он внимания требует, а я сижу тут, сопли на кулак мотаю…
- Сейчас, сейчас! – обнадежила я
зверя.
Потом собралась, оторвала от пола
пятую точку и, постепенно расходясь, принялась за обычные вечерние
дела. Разделась, умылась, пропотелую форму-каратеги в корзину с
грязным бельем кинула. Марку миску до краев нагрузила, себе полную
тарелку макарон по-флотски разогрела. Я вообще последнее время есть
стала помногу: растущий организм требует усиленного питания. А
когда дело дошло до вечернего чая, я уже была вполне в норме.
Настолько, что даже могла логически рассуждать. И я принялась
вспоминать и анализировать подробности сегодняшнего вечера. И
делать из них выводы.
Во-первых, за мной присматривают
некие неизвестные мне лица. Насколько тщательно – неизвестно, но
вот мои обычные маршруты этим неизвестным известны. Не просто так
ведь меня нашли прямо на улице, сперва тот юрист, потом эти двое.
Видимо, поглядели, изучили, отчет кому надо представили. Может, и в
квартире побывали, и жучков наставили. Вот только нахрена? Секретов
у меня никаких нет, а ценные вещи – кинжал Мирланды и тетрадка -
спрятаны в тайнике. Я еще позавчера, вернувшись от кузнеца Романа,
сложила в тот же тайник мой стилет, и там все было на месте. Так
что я предпочла думать, что ухоронку мою пока что не нашли.
Во-вторых, бандюг послали меня
пугать. И, судя по всему, на какое-то сопротивление не
рассчитывали. Видимо, предполагалось, что если меня несколько раз
чувствительно стукнуть по мягким частям тела, не оставляя следов,
то я сразу пойму всю глубину своего заблуждения, и покорно позволю
вытереть об меня ноги. Не вышло. И стукнуть не вышло, и поучить,
зато желания придушить начальничка у меня сильно прибавилось.