Когда такси остановилось у моего дома в районе Центрального парка, счетчик показывал шестьдесят шесть центов. Я сунул водителю два четвертака с двумя десятипенсовиками и вышел из машины.
– Эй! – закричал тот, когда опомнился через минуту. – Возьмите сдачу, мистер Рокфеллер!
– Это вам, – сказал я с небрежным жестом. – Деньги не имеют для меня никакого значения.
– Шикуете! – сказал он горько. – Благодарю за кучу мелочи! Пожалуй, теперь смогу отправить своего мальчугана в колледж!
Было чуть больше восьми, когда я подъехал к зданию Китайско-американского общества изящных искусств в центре элегантного, обсаженного деревьями квартала в районе Западных Шестидесятых улиц. Проскочить мимо него не заметив было сложно – единственное здание из коричневого камня во всем квартале, фасад недавно заново отделан кафельной мозаикой. Стеклянная дверь была открыта, поэтому я просто вошел.
Сидящая за столом миловидная китаянка приветливо улыбнулась мне, когда я приблизился к ней.
– Добрый вечер, сэр! – сказала она мягко.
– Добрый вечер. Я…
– На второй этаж, сэр.
– Куда? – не понял я.
– Куда? – В ее глазах появилось недоуменное выражение. – О чем вы, сэр?
– Что на втором этаже? – Я на мгновение зажмурился. – Как вас зовут, милашка?
– Ли Сонь.
– Сонь и Бойд? – Я решительно покачал головой. – Не годится – не рифмуется. Из нас не получится опереточный дуэт, поэтому давайте не будем друг друга подкалывать, договорились?
– Да, сэр. Прием на втором этаже. Вам нужно подняться по лестнице.
– Там раздают подарки? – поинтересовался я.
Уголки ее губ изогнулись.
– Бойд и Сонь? – елейным голосом уточнила она.
Я поднялся по лестнице. Весь второй этаж занимал зал приемов, застеленный прекрасным белым ковром. На стенах висели китайские картины, и около сорока человек делали все возможное, чтобы огромное помещение не выглядело пустым.
Маленький старикашка в вечернем костюме, купленном, вероятно, еще до того, как он отощал, подошел ко мне и почти неощутимо пожал руку.
– Очень приятно, что вы пришли, – сказал он дискантом, напоминающим звуки флейты. – Не сомневаюсь, что вы знакомы со всеми. – И вновь исчез в толпе.
– Бокал шампанского, сэр? – Моего локтя коснулся официант, держащий на весу здоровенный поднос с двадцатью бокалами шампанского. Я схватил ближайший ко мне бокал до того, как он успел уплыть в сторону, и замер, потягивая шампанское, определенно домашнего изготовления, и разглядывая собравшихся. Возможно, треть из них были китайцы, остальные – европейцы. Но ни одного знакомого!