Она была прекрасна. Божественна и соблазнительна. Она была сказочно красива. Она была безнадежно красива. Никогда я не решусь подойти к столь восхитительному существу, обнять, поцеловать. Как не решился подойти к практикантке Свете в прошлом году, как не решился поцеловать Юркину сестру, как не решился заговорить с врачихой из зубной поликлиники. Невысокая такая, симпатичная. С длинными светлыми волосами. Она делала рентгеновский снимок зубов, а я все думал, как с ней заговорить. Так и не решился.
Между прочим, обручального кольца у нее на пальце не было.
– Проведите языком. Ничего не мешает?
Тяжелый, пухлый язык еле шелохнулся, но лишнюю деталь ощутил:
– У переднего зуба какой-то кусочек…
– А, это пломба. – Рука опустила в рот железный крючок. Щелк! – Порядок.
– Что, уже все? – Я прищурился. Над марлевой повязкой смотрели на меня заботливые серые глаза.
– Нет. Еще один зуб надо вырвать. Как тебе наркоз?
О, господи! Так это наркоз! Я же просто лечу зубы под общим наркозом!
– Классно! Как в романе Клайва Баркера побывал!
– Еще хочешь?
– А как же? Мне еще принцессу надо спасти.
– Прекрасно. Ну, тогда поехали…
А Мост пел и пел, завораживая, околдовывая в кружении танца. Ноги сами шагнули вперед, закручивая тело по часовой стрелке, ветер подхватил мои волосы, рапсодию, руки, обнимал теплом, ласкал лицо, гладил миллионами мельчайших песчинок, насквозь пронизывающих ткань. И каждая песчинка уносила с собой крохотную частицу грязи с моего тела. Миллионы песчинок, миллионы частиц. Я просто ощущал свою чистоту, девственную открытость кожи. И еще чувствовал рядом невероятнейшую из женщин, ее красоту, ее движения, ее танец. Воплощение моих тайных желаний, порождение воображения. Ведь это всего лишь наркоз. Сон. Фикция. Здесь можно все. И я целовал ее губы, глаза, волосы, дышал ее смехом, обнимал ее тело, срывал бесконечно длинный пояс, пока наши рапсодии не разлетелись белыми крыльями, а потом мы любили друг друга на жарком оранжевом песке, рядом с Поющим Мостом, под грустный переливчатый романс вечности.
Она лежала на моих руках в блаженной истоме, и мне не хотелось отпускать ее ни на секунду – хотелось трогать губами розовые соски, ласкать бедра, ловить легкие улыбки, я не мог расстаться с нею ни на миг, а меня поднимали под руки, вели…