Не дай бог, что с матросом-первогодком случится, на корабле
все-таки практически постоянный пригляд.
Хотя в жизни бывает всякое, порой страшное случается настолько
глупо и смешно, что волей-неволей усмехнешься. Вон наш годок после
учебки попал на «Новороссийск», наш авианосец, точнее, тяжелый
авианесущий крейсер. И стоит тот крейсер посреди залива Стрелок на
бочках и якорях, круглый год и из года в год. Даже на учения
практически не выходит. Две с половиной тыщщи человек заперты
посреди залива и постепенно сходят с ума. И там годовщина ну просто
беспредельна. Так вот, наш паренек попал на этот авианосец и сразу
очень жестко получил от «дедов». Психанул и вплавь до берега, а там
по железке прочь от части. Сбёг, короче. Да вот только бегал
недолго, железная дорога тоже флотская, и попался патрулю на
полустанке. После чего был отправлен на корабль, так как
отсутствовал менее двух суток. То есть самовольная отлучка, а не
побег. На крейсере получил капитальнейший втык от начальства, пять
суток карцера и обещание веселой жизни от «годков». И сразу после
выхода из карцера снова за борт и на берег. Снова железка, снова
патруль и снова карцер. И так семь или восемь раз подряд, устраивая
развлечения железнодорожникам и постепенно доставая особистов
настолько, что те стали задумываться о комплексной проверке
авианосца.
А в свой последний раз парень перепутал направление и выплыл из
залива в океан, туман был. И нашли его только через несколько дней.
Обглоданного рыбой и крабами, на берегу. Опознали по военнику…
Это я вспоминал, мухой преодолевая по шкафуту остатки расстояния
до полубака, где стояли ракетные контейнера «Базальтов», грозные
даже на вид. Короткая пробежка между ними и переборкой, трап на бак
— и вот я уже на площадке барбета, хватаюсь за нижнюю балясину на
башне. А через пару секунд я уже в конденсорной. Через секунд
тридцать снизу появляется голова Тимура, который прямо из люка
тянется к микрофону.
Впрочем, этот микрофон ему снял я и даже клавишу поста ДВУ
нажал.
— ДВУ — башне. Установка по местам. Второй статьи Назаркулов. —
Тимка протянул мне микрофон и запрыгнул в конденсорную.
— Есть установка по местам. Назаркулов, Жменев там? Не спит? —
недовольно спросил колокол голосом комбата.
— Здесь я, тащ лейтенант, — нужно мне нарываться по пустякам.
Вот если бы не тревога была, а построение по большому сбору или что
еще объявили — точно меня б с кровати не выдернули. Да и Тимку
тоже. Но мы уже наслужились досыта и знаем, что нам скорее всего
проскочит, а за что вздрючат так, что вспоминать больно будет.