Я покосилась на него, но тут же отвела взгляд, потому что мужчина посмотрел на меня в ответ. Услышала тихое хмыканье. В такие гляделки мы еще играли несколько минут. Но первым не выдержал Женя.
— Говори.
— Что говорить? — опять отвернулась к окну.
— Что хотела сказать, то и говори, — Минин убрал одну руку с руля и высунул ее в открытое окно. И опять он мне помогал… Видел, что я уже жалела о сказанных словах.
Но как же было тяжело переступить через свою гордость! Но на чашах весов было кое-что посерьезнее… Безопасность моя, моих родителей и гордость. Выбор очевиден.
— Я… — начала говорить, но тут же почувствовала, как в горле образовался комок. Не могла дальше говорить.
А он словно понимал, что сейчас я это испытывала…
— Смелее. Говори. — Его хриплый низкий голос вызывал табун мурашек по моему телу. И вселял уверенность. Я могу. Я умею. И я со всем справлюсь. Вот именно об этом я мечтала. Не чтобы меня жалели. Ах, эта бедная девочка! Это же ее изнасиловали, да? Бедняжка, бедняжка! Слова жалости и утешения… Делали только хуже. Усугубляли мое состояние. Чем чаще на меня сочувствующе смотрели, тем сильнее я осознавала свою ущербность. Я была сыта по горло. Мне нужен был толчок. И простая поддержка. Я хотела жить нормальной жизнью. Жизнью нормальной девушки. Я бы поступила в другой университет, устроилась на работу и даже бы переехала от родителей. Я не хотела быть той девочкой, которую изнасиловали. Я мечтала стать той девушкой, которая не сдалась. А для того, чтобы мечты стали явью, меня нужно перестать жалеть. И Минин был единственным, который не воспринимал меня как жертву изнасилования. Для него я была просто Диана, которая была по уши в дерьме и которой нужна помощь. Он ни разу не пожалел меня. И, возможно, поэтому меня немного тянуло к нему. Но… Я больше не хотела быть с мужчинами. Пока что нет. Было сложно представить чьи-то руки на моем теле вновь…
Но Женя… Он давал мне возможность быть собой. Мне не нужно было прятаться или убегать, чтобы выплакаться или прокричаться. Он был готов ко всем моим эмоциям, в отличие от моих родителей или подруги Миры. Их пугали слезы и ночные кошмары. А Минин, если захочет, сам может стать кошмаром для кого угодно. Но не для меня. Я была уверена, что Минин не совсем добропорядочный гражданин… Какой парадокс! Я пострадала от парня, который был замечен в криминальных заварушках, но моим спасением стал мужчина намного опаснее насильника…