Глава 8
Бирка. После разборки
Я опустил меч, позволив ему ткнуться кончиком в пол трактира. Я отдался изнеможению, тихо покашливая в дыму. Я покачнулся и вяло ухватился за перевернутый кверху ногами стол. Наступила реакция. Я был уверен, что на сей раз нам крышка. Если бы мятежников не заставили потушить пожар…
Ильмо подбежал ко мне через зал и обхватил за пояс:
– Ты ранен, Костоправ? Хочешь, я позову Одноглазого?
– Не ранен. Просто выдохся. Давно я так не трусил, Ильмо. Я уж думал, мне конец.
Он перевернул ногой стул и усадил меня. Ильмо – самый мой лучший друг. Крутой, закаленный, почти никогда не унывающий. Левый рукав его был залит свежей кровью. Я попытался встать.
– Сиди! – приказал он. – Карман перевяжет меня.
Карман – это мой помощник, мальчишка двадцати трех лет. Стареет наш Отряд, по крайней мере его ядро. Ильмо уже за пятьдесят. Капитану с Лейтенантом скоро тоже стукнет по полвека. А мне перевалило за сорок.
– Всех взяли?
– Многих. – Ильмо тоже уселся на стул. – Одноглазый с Гоблином и Молчуном отправились в погоню за теми, кому удалось удрать. – Голос у Ильмо был равнодушный. – Считай, одним махом накрыли половину мятежников всей провинции.
– Постарели мы для такой работенки. – Ребята начали загонять пленников в зал, отделяя тех, кто мог знать что-нибудь полезное. – Пора уступать дорогу молодым.
– Кишка у них тонка. – Ильмо невидящим взглядом уставился вдаль, в наше давно ушедшее прошлое.
– Что-то не так?
Он покачал головой, потом сам же себе возразил:
– Какого черта мы здесь делаем, Костоправ? Неужто конца этому не будет?
Я подождал, но он не стал продолжать. Ильмо не любит болтать, особенно о своих чувствах.
– Что ты имеешь в виду? – не выдержал я.
– Да мы как белки в колесе. Охотимся за повстанцами, но их полку все прибывает. А до того мы отлавливали диссидентов, работая на синдика в Берилле. А до Берилла… Тридцать шесть лет одно и то же. И все эти годы я сомневался, на той ли мы стороне. Особенно теперь.
Это вполне в духе Ильмо – лет восемь держать свои сомнения при себе, прежде чем ими поделиться.
– А разве у нас есть выбор? Вряд ли Госпожа придет в восторг, если мы вдруг заявим, что будем делать только то-то и то-то, а вот того-то делать не будем никогда.