– Я ясно выразился?
– Абсолютно, – отозвался Могаба, слегка приосанившись. Уступка была невелика, но для него и она значила немало. Правда, местность к северу от Чарандапраша не годилась для кавалерийских маневров, из чего следовало, что ему придется использовать своих всадников как посаженную на коней пехоту. Но даже это открывало определенные возможности. – Премного благодарен, сэр.
Краешком глаза Длиннотень приметил взгляд молчаливой – она почти не разговаривала – девочки. Взгляд, в котором промелькнуло глубочайшее презрение. Правда, уже в следующее мгновение глаза девочки вновь стали пустыми, так что недавняя презрительность могла показаться не более чем игрой воображения.
Хозяин Теней вновь перевел взгляд на равнину блистающих камней. Некогда нужда заставила его познакомиться с этим местом. Теперь оно стало ему ненавистно, но в то же время и необходимо. Без него он был бы слишком слаб, чтобы соперничать с Ревуном – или Душеловом, этой непредсказуемой, сумасбродной бабой, казавшейся воплощением хаоса.
– Где та, которую именуют Душеловом? – спросил он. – Есть какие-нибудь известия?
– Никаких, – солгал Ревун, получивший важное сообщение от тенеплета, возглавлявшего целое сообщество ведьм-лазутчиц. – Хотя в Таглиосе примерно в то же самое время, когда братья джамадара Сингха пробрались во дворец, произошло нечто странное. Возможно, тут не обошлось без нее.
У маленького кудесника вырвался вопль, чуть ли не вдвое продолжительнее и пронзительнее обычного. Его затрясло, на губах выступила пена.
Даже Дщерь Ночи отступила на шаг.
Помочь ему никто не вызвался.
Прошло четыре дня, прежде чем Костоправ собрался и смог наконец выехать из Таглиоса. Большую часть этого времени он провел в спорах с Радишей. Меня на эти встречи не приглашали, но, судя по тому, что удавалось узнать от Корди Мотера, спорили они ожесточенно. А ведь Корди наверняка не слышал и десятой части сказанного.
Сдается мне, что в последнее время Корди не слишком устраивала отведенная ему роль, поскольку Радиша, кажется, начинала относиться к нему так, как некоторые облеченные властью люди относятся к своим любовникам. С обязанностями командира тронной гвардии он справлялся отменно, но Баба, похоже, считала его болваном, которому нельзя доверить ничего существенного.