– Отдай свою лошадь конюху, – сказал я Тай Дэю, – пойдем и попробуем раздобыть что-нибудь съедобное.
Сутками не вылезать из седла – отнюдь не мечта гурмана.
С деликатесами в Годжийской крепости дело обстояло не намного лучше, чем со сменными лошадьми, причем по той же самой причине. Однако поскольку мы принадлежали к свите Освободителя, для нас зарезали бойцового петуха – от этого угощения меня чуть не вывернуло. Кое-как подкрепившись, мы решили остаться в крепости да чуток вздремнуть в тепле. Вообще-то нам следовало находиться возле Костоправа – на тот случай, ежели его переговоры с местными командирами окажутся достойными занесения в Анналы, – но после короткого спора с самим собой я предпочел поспать. Старик сам мне все расскажет – если будет что рассказать. А в крайнем случае я смогу вернуться сюда с Копченым. Попозже.
Мне снились сны, но толком – так, чтобы можно было записать – я ни одного не запомнил. Кажется, они были довольно гадкими, но все же не настолько кошмарными, чтобы меня пришлось будить.
Еще до рассвета мы снова выступили в дорогу.
Уже пересекая холмы, окружающие Деджагор, мы нагнали-таки Одноглазого.
Его фургон я приметил издалека, признал сразу и едва сдержал желание пришпорить коня. Уж больно мне хотелось поскорее добраться до Копченого.
Похоже, проблем у меня было больше, чем мне хотелось признавать.
Однако виду я не подавал.
А Одноглазый так и не сбавил ходу.
С того времени, как мне пришлось пережить тот кошмар в Деджагоре – или в Джайкури, как называли его местные, или в Штормгарде, как именовался он в качестве резиденции Хозяйки Теней по имени Грозотень, оказавшейся бессильной против натиска Черного Отряда, – здесь произошли некоторые перемены.
Окружавшую город равнину осушили и полностью очистили. Все трупы были вывезены, но мне чудилось, будто в воздухе до сих пор витает запах смерти. На городских стенах и в самом городе все еще работали пленные тенеземцы. Самих-то джайкури в живых почти не осталось.
– Интересное решение – взять да и посеять на этой равнине хлеб, – заметил я, завидя нечто похожее на пробивавшиеся сквозь прошлогоднюю стерню всходы пшеницы.
– Идея принадлежит Госпоже, – отозвался Костоправ. Он все еще присматривался ко мне, словно ожидал, что в любую минуту я могу начать пускать изо рта пену. – Повсюду, где стоит постоянный гарнизон, солдатам не мешает самим позаботиться о своем пропитании.