Ага! Я приметил недостающего родственничка.
Дядюшка Дой напялил на себя лучшее платье: ритуальное облачение меченосца. Не иначе как решил не вводить нас в расходы на похороны. О черт! Надо будет поговорить с Тай Дэем о погребальных обрядах нюень бао. Я был свидетелем смерти множества нюень бао, но никогда не принимал участия в том, что происходило потом. Не мог простить им того, что, провожая в последний путь То Тана и Сари, они предпочли обойтись без моего участия.
Дядюшка Дой с весьма напыщенным видом поднимался по склону, пока не оказался шагах в пятидесяти от передовой линии тенеземцев. Там он остановился и громогласно объявил вызов Нарайяну Сингху.
Догадайтесь, кто вышел на поединок? То-то и оно – никто даже не откликнулся. И никому не пришло в голову передать послание в лагерь Обманников.
Дядюшка принялся выкрикивать ритуальные оскорбления, всячески понося Обманников и их союзников. Беда заключалась в том, что ритуал предусматривал перебранку противников, взаимный обмен проклятиями. Но о какой перебранке могла идти речь, когда его слушатели не говорили на нюень бао.
Бедный дядюшка. Он столько лет ждал этого мгновения, неустанно готовился к нему – а каков результат? Все эти ребята видели перед собой не более, чем ополоумевшего старика.
Через некоторое время это дошло и до Доя. Он взбесился по-настоящему. И принялся заново выкликать свои оскорбления, на сей раз по-таглиосски. Некоторые тенеземцы его поняли. Вскоре и до Обманников дошло, о чем речь.
Им услышанное не понравилось.
Я находил это представление весьма забавным. В частности, потому, что оно явно не предусматривалось планами капитана.
Дядюшка продолжал орать.
В лагере Обманщиков низкорослый мессия Душил промолвил, обращаясь к своим приверженцам:
– Отвечать не будем. Мы подождем. Тьма – вот наше время. Оно придет. Тьма приходит всегда.
Он помолчал и спросил:
– Кто этот человек?
– Один из паломников нюень бао, побывавший в Деджагоре, – пояснил коренастый, мерзкого вида малый. Звали этого гада Синдху. Он заявился в Деджагор во время осады, шпионить да вынюхивать в пользу Обманников. А мы-то считали сукина сына мертвым.
Такие, как Сари, умирают, а Синдху и Нарайяны Сингхи продолжают жить. Вот почему я не могу стать религиозным человеком. Разве что правы гунниты, верящие, что существует колесо жизни и в конечном счете каждому воздается по заслугам.