– Ты никак решил рассказать, что у тебя на уме? – удивился я.
В глазах Костоправа промелькнула усмешка.
– Нет, – сказал он, наклоняясь ко мне поближе, – но это между нами. Я не хочу, чтобы кто-нибудь расслаблялся. Хотя сейчас они и не засылают Тени шпионить за нами.
Костоправ указал на пролетавший огненный шар.
– А почему?
– Не иначе как приберегают, – он снова ухмыльнулся. – Ладно, ребята, я думаю, вы все знаете, что нам предстоит. Так что идите отдохните чуток.
С чего он взял, будто мы знаем, что предстоит? Лично я из его слов так ни хрена и не понял.
Костоправ посмотрел на измотанную до крайности Госпожу, но обратился не к ней, а к Лебедю:
– А ты, Лозан, задержись. Мне надо с тобой потолковать.
Мне, стало быть, вежливо давали понять, что мое дальнейшее присутствие у костра нежелательно. Дескать, отправлялся бы ты парень на боковую, да поживее.
Спать мне хотелось. Я устал, хотя напрягаться физически не приходилось. При возвращении в фургон Одноглазого тут же улегся, однако заснуть никак не удавалось. Снаружи, сетуя на свои невзгоды, занудливо причитала матушка Гота. Впрочем, мне в ее жалобах отводилась отнюдь не главная роль. Виновницей всех бед объявлялась Хонь Тэй. Доставалось и Сари – то ли за то, что она действовала заодно с Хонь Тэй, то ли за то, что привлекла Хонь Тэй на свою сторону. Так или иначе, обе они объявлялись ведьмами.
Тай Дэй говорил не больше, чем обычно.
Может, он и хотел вставить слово-другое, но такой возможности ему не предоставлялось. Впрочем, то была старая песня, привычная настолько, что я почти не обращал на нее внимания. Разве что задумывался – можно ли задеть матушку Готу так, чтобы она заткнулась.
Но ее болтовня вновь напомнила мне о женщине, которую я любил. Боль накатила с новой силой. А я-то надеялся, что она ослабнет. Стремился к этому. Но не предавал ли я таким образом Сари? Мне пришлось напомнить себе, что я взрослый, привычный к суровой жизни мужчина, которому не пристало распускать нюни, каким бы сокровищем ни была его жена.
Я впал в состояние, промежуточное между сном и бодрствованием, позволявшее запоминать сны или видения. Неожиданно я провалился в прошлое. Взрыв смеха и насмешливый голос, спрашивавший, где я пропадал, словно протолкнул меня сквозь время. Я не ждал ничего подобного – ведь этого не случалось уже так долго, – но все же не был захвачен врасплох. Кое-что в этих фокусах я уже понимал.