В его глазах застыла тысяча мук, куда более красноречивых,
чем любой крик. По телу у меня пробежала дрожь. Было невыносимо сознавать, что передо
мной находится результат измены того, кому так верила. Но вместе с тем… я не
могла ничего поделать с осознанием того, что ребенок - не виноват во всем этом.
Что он - всего лишь еще одна одинокая, мечущаяся душа. Точно, как и я.
- Миша… - проговорила я помертвевшими губами. - Ты есть
хочешь?
Он так быстро замотал отрицательно головой, что я поняла -
боится. И поэтому наверняка скрывает, что голоден.
Я зажала рот рукой, пытаясь не разрыдаться от той
безнадежности, которую сейчас ощущала. Я словно была в ловушке - муж ушел, а
мне было попросту некуда деваться. Не выкидывать же на мороз несчастного
мальчика?!
- Глупости, - попыталась сказать спокойно, но вышло довольно
резко. - Конечно, хочешь.
Я прошла на кухню, только сейчас осознав, что оттуда воняет
дымом. Быстро открыв духовку, обнаружила, что мясо и картофель ожидаемо
превратились в черные угли. Сгорели, как все, во что я верила до этого
чертового дня.
Я захлопнула дверь духовки и просто выключила ее, не в силах
смотреть на то, во что превратился праздничный, как задумывалось, ужин. Во что
превратилась моя жизнь.
- Ничего… ничего, сейчас что-нибудь придумаем… -
пробормотала я, ощущая, что только так, переключая на что-то мысли, в состоянии
сейчас сохранить свой разум.
Я на скорую руку сварила пасту, заправив ее самым нехитрым
образом - маслом и сыром, и в дополнение к ней приготовила сосиски.
Выложив это все на тарелку, я впервые за последние пятнадцать
минут обернулась к мальчику. Он все так же сидел в углу, уткнувшись носом в поредевшую
шерстку своего медвежонка…
- Иди за стол, - позвала я, но Миша даже не сдвинулся с
места. Лишь смотрел на меня и от этого взгляда все внутри переворачивалось.
- Ладно… - пробормотала я, беря тарелку в руки и подходя к
нему. - Можешь поесть здесь… если тебе так удобнее.
Я протянула ему еду, но он так и не шелохнулся. Закусив
губу, я осторожно поставила тарелку с ним рядом и отошла, и тогда мальчик,
словно пугливый, изголодавшийся котенок, наконец накинулся на пищу.
Он ел прямо руками. Быстро, жадно, словно боялся, что я
отберу…
Не желая его смущать, я коротко обронила:
- Я тебе в гостиной постелю…