Все эти выводы Стриж делал
машинально, по привычке, занимая голову, пока руки развешивали вещи
на ветки для просушки. Остался он лишь в нижней рубахе и
подштанниках из чего-то, смахивающего на лён.
Миа тоже разделась до исподнего, а
затем подошла к спящей девчонке, быстро срезала путы и убралась, от
греха подальше.
Лёха одобрительно кивнул: вряд ли их
новая попутчица обрадуется, очнувшись связанной.
Взгляд невольно прикипел к
облепленному мокрой рубахой телу эльфийки. Посмотреть было на что:
стройные ноги, точёные бёдра, небольшая, но красивая грудь...
При других обстоятельствах, это
зрелище захватило бы Стрижа целиком и полностью, но сейчас у него
были другие приоритеты. Требовалось выбираться из этой задницы и
разобраться, что вообще происходит. А потом уже пытаться
познакомиться с Мией поближе.
Усилием воли вернувшись к текущим
делам, Лёха взял меч и без жалости отчекрыжил доставшую его
«косу».
— Так гораздо лучше, — резюмировал
он, встряхнув укоротившейся шевелюрой.
К его удивлению, Миа схватила его за
руку, отобрала отрезанные волосы и уселась на древесный корень,
деловито разделяя добычу на пряди.
— Нашла время рукоделием заниматься,
— хмыкнул Стриж, наблюдая, как его новая знакомая ловко заплетает
волосы в тонкие косички. Но от дальнейших комментариев воздержался:
короткое знакомство показало, что девушка знает, что делает.
Себе же он попытался оформить
нормальную мужскую стрижку. Жаль только, что без зеркала и с одним
только ножом сделать это оказалось непросто.
На помощь снова пришла Миа.
Понаблюдав какое-то время за Лёхиными потугами, она отобрала у него
нож и принялась срезать прядь за прядью, безжалостно дёргая за
волосы. Стриж скрипел зубами, но молчал: трофейное оружие не
отличалось бритвенной остротой.
В книгах герои обычно получали
клинки, что легко перерезали летящее пёрышко и сбривали волоски на
руке. Из Лёхи, очевидно, герой получился не очень: доставшийся ему
нож требовал основательной заточки.
После того как Миа отпилила, иначе и
не скажешь, мешавшие ему волосы, она задумчиво протёрла рукавом
лезвие и удивлённо уставилась на своё отражение в металле. С минуту
девушка крутила клинок, пытаясь рассмотреть как можно больше, а
затем вернула его Лёхе.
Тот не удержался и тоже взглянул на
отражение. Мутное и едва различимое, оно ничем особенно не помогло.
С тем же успехом можно было рассматривать себя в комнате кривых
зеркал на передвижной ярмарке, где за разводами и пятнами едва
можно различить даже силуэт.