Отказать Куакали означало одно – война. Прямо здесь и сейчас.
Война, для которой у меня не было никакого оружия.
– Да, дядюшка, – выдавил я из себя, опустив глаза. – Я согласен
жениться на дочери Иттануаки.
Я просто не мог отказаться. У меня язык не поворачивался. Дядья
повернулись спиной и, не прощаясь, ушли. А я смотрел им вслед и
очень сильно сомневался, что это был мой хитрый план. Возможно,
меня просто поимели.
– Что теперь?
Кажется, я сказал это вслух, потому услышал от свернутой в тугой
узел постели:
– У тобе осталось десять днёв, – горец смотрел на меня с
нескрываемой грустью и жалостью.
– Мало! – простонал я. – Слишком мало! Мне нужно больше
времени.
– Мож, сильно очень прихворать? – пожал плечами Ннака.
Честно говоря, отдавало детской хитростью из пособия «Как
прогулять школу». Да, Ннака и сам скептически относился к своей
идее.
– Ни, ну а яко? Отменить все женилки?
Там, где один видит проблему – другой видит возможность. Глаза
мои загорелись: так и надо сделать! Не надо искать причину того,
почему Я не могу жениться. Это будет подозрительно в любом случае.
Надо придумать причину, почему жениться нельзя вообще. И я знаю, к
кому обратиться… Но это завтра! Прямо с утра!
Но завтра дела государевы одолели меня. Вот прямо с утра. Снова
собрался совет: вожди клещами впились в возрожденную привилегию
лить в уши вождю свои жалобы и требования. Этим утром они вновь
пришли во дворец (все, кроме старого Тэйтельтуца). Расселись вокруг
трона и снова начали делить ничейный пока клин целинной земли в
горах. Я устало вздохнул. Послушал их вопли минут десять, потом
попросил слово.
– Мудрые вожди! Кто я такой, чтобы указывать вам и решать то,
что вы решите гораздо лучше меня. Поэтому позволяю сделать выбор
самим: какой род назовете – тот и получит клин в горах.
И сел, ожидая потоков крови – вожди сейчас непременно вцепятся
друг другу в глотки. А я, если честно, буду только рад. Чем больше
я узнаю жизнь Крыла, тем больше меня бесят родовые порядки. Каждый
сидит на своем насесте и совершенно не думает о чем-то большем,
нежели личная сиюминутная выгода. Захапать сейчас, захапать за счет
других – вот всё, о чем они мечтают. Они не хотят ничего менять,
перестраивать. И своим людям не позволяют. Если я что и могу
делать, то почти всегда опираюсь на безродов или вообще на
проданных. С любым вождем всегда приходится торговаться, им плевать
на стратегическую общую выгоду в будущем.