Нет, мне очень нужен язык! Как можно быстрее!
А на следующий день я начал убеждать няньку выйти погулять по
деревне. К моему удивлению, это вызвало переполох. Пришла «мать»,
приперся даже Хозяин, что-то мне втолковывали. Но я был
непреклонен. Тогда меня начали обряжать в какие-то громоздкие
одеяния с торчащими во все стороны перья, выделили слугу , чтобы
прикрывал меня от солнца то ли огромным зонтом, то ли маленьким
навесом на палке. А еще меня охраняли аж четверо стражей. Причем,
один из них явно был из тех гоготавших надо мной воинов.
Не так я себе это представлял. Я хотел попробовать пообщаться с
народом. Даже разучил несколько реплик, типа «Есть ли жалобы?»,
«Как вам живется в нашей прекрасной деревне?».
Конечно, это было ошибкой. Местные пейзане норовили свалить
подальше от нашей пышной процессии. Кто не успевал – изгибался в
усердном поклоне с протянутыми ко мне руками. Выходить из неудобной
позы селяне категорически не желали, пока я не исчезну из вида. Я
психанул и стоял над одним таким, пока у того спина не отвалилась.
Сухонький мужичок все-таки разогнулся, и я его тут же спросил о его
проблемах. Крестьянин вылупил на меня свои глаза в засохшей коре
век, начал лепетать какие-то дежурные фразы, где я улавливал
знакомые «хороший», «слава», «боги» и прочую шелуху.
Домой я вернулся совершенно разочарованным.
«Ох, и дебил вы, вашество! – вовсю изголялись надо мной из-за
ментальной двери. – Вы что себя за президента-популиста приняли?
Нет, вы тут не Борис Николаевич. И даже не Владимир Владимирович.
Вы фигура еще более сакральная. Богами поставленная. А вот в
бытовых вопросах – совершенно бесполезная. Ваше дело – чтобы боги
ихние народ не обижали. А частные вопросы они с непосредственными
начальниками решают».
Голос был на удивление прав сегодня. И всё же, меня удручало
резкое ограничение моих личных возможностей и свободы. Надо
придумать, как превратиться в местного Гаруна аль-Рашида. Тайный
ход я уже нашел. Правда, вряд ли кто в этой деревне настолько слеп
или глуп, что не узнает по морде лица местного «императора» со
скрюченной правой рукой.
Однако, лазом я все-таки воспользовался. Ночью, когда Соловушка
оставила мою постель, я нашел какую-то дубье потяжелее и выбрался
на крышу. Раз уж у меня есть только левая рука, надо научиться
хорошо ею пользоваться. Целый час я упражнялся под звездным небом:
разил невидимых врагов, у которых лица были подозрительно похожи на
ухмыляющиеся рожи стражников. Уж не знаю, насколько такие занятия
эффективны, но тело мое взмокло основательно – и то польза.